Последняя война Российской империи - Сергей Эдуардович Цветков
В разгар сражения германские орудия «Колоссаль»[193] приступили к обстрелу Парижа с расстояния 130 километров. Прицельность их огня была крайне низкой (наибольший ущерб нанес снаряд, угодивший 29 марта в церковь и унесший жизни 88 парижан, еще 68 человек получили ранения), однако эта сверхдальнобойная бомбардировка поразила воображение людей во всем мире. Французское правительство было близко к панике. Премьер-министр Жорж Клемансо сказал посетившей его делегации: «Нам остается погибнуть с честью!» 26 марта на экстренной конференции союзников верховное командование всеми армиями Антанты было вручено генералу Фошу. Таким образом, союзные армии наконец-то объединились на принципах единоначалия. Это позволило более эффективно организовать оборону и перебросить подкрепления к месту германского прорыва.
В начале апреля, когда германские резервы под Аррасом были исчерпаны, Людендорф перенес удар на позиции 1-й и 2-й британских армий на реке Лис во Фландрии (операция «Жоржетта»). Здесь успехи немцев были несколько скромнее. До конца месяца им удалось продвинуться на 20 километров, выведя из строя 118 000 солдат союзников. Потери германских войск составили 95 000 человек.
29 апреля в боевых действиях наступил четырехнедельный перерыв, который Людендорф использовал для подготовки третьей атаки под кодовым названием «Блюхер-Йорк» (фамилии двух прусских военачальников, прославившихся победами над Наполеоном в 1813—1814 годах). Ее целью был Париж.
Артподготовка 27 мая стала самой мощной за весь 1918 год. Немцы опять, как и в случае с британцами в марте, застали почти всю 6-ю армию генерала Огюста Дюшена на передовой линии. Аналогичным был и результат – сокрушительный разгром на третий день сражения и страшный урон – 65 000 одних только пленных. В некоторых французских дивизиях в строю оставалось по 500—700 человек. Спустя неделю германские войска вышли к роковым водам Марны, оказавшись вновь, как и четыре года назад, в каких-нибудь 70-ти километрах от французской столицы. Над Парижем кружили германские аэропланы, сбрасывавшие бомбы на жилые кварталы. Началось массовое бегство мирного населения – Париж покинули более 200 000 жителей.
По признанию самого Людендорфа, в эти дни блистательных побед он каждый вечер жадно бросался к газетам, в надежде обнаружить признаки упадка духа среди французских министров и парламентариев. Но ничего подобного он не находил. Вместо малодушных криков о сдаче города в палате депутатов звучали призывы «сражаться впереди Парижа, сражаться в Париже, сражаться позади Парижа». И Людендорф приказывал усилить атаки, чтобы, наконец, добиться решающего перелома.
Последнее наступление немцы предприняли 15 июля на Марне, в районе Эперне и Реймса. Пятьдесят германских дивизий пошли в атаку в присутствии самого кайзера, приехавшего наблюдать «штурм мира» (Friedenssturm). Однако на этот раз союзная разведка вовремя предупредила французское командование о замыслах противника. Немцы с боем переправились через реку и застряли перед второй линией французской обороны. Семь раз, не считаясь с потерями, они врывались во французские окопы, и семь раз их отбрасывали назад. Германию в эти дни охватило неописуемое волнение – немцы с болезненной экзальтацией ожидали конца четырехлетних мучений. Но чуда не произошло. «Вторая Марна» закончилась тем же, что и первая. 17 июля германское наступление было прервано. Великая авантюра Людендорфа провалилась.
Союзники сразу же перехватили инициативу. 18 июля Фош нанес сильный контрудар по германской армии в районе леса Виллер-Коттере с применением 225 модифицированных танков «Рено». Такого количества боевых машин одновременно еще не появлялось на поле боя. В наступлении участвовали шесть американских дивизий. Немцы были отброшены на 45 километров. С этого дня и до конца войны немцы только оборонялись и отступали, теснимые союзниками…
8 августа британские войска, оправившиеся от мартовского потрясения, дали о себе знать внезапной атакой немецких позиций под Амьеном. Артподготовки не было. Британцы буквально вынырнули перед немецкими окопами из густого тумана. Действия пехоты прикрывали 456 танков. Ничего не подозревавших немцев охватил панический ужас. Бригадные и полковые штабы сдавались в плен вместе со своими подчиненными. Только в первый день боя союзники захватили 22 000 пленных, а к концу наступления их число достигло 50 000. Шесть германских дивизий были разбиты наголову. Деморализация германских солдат поразила верховное командование. Особенно показательным был случай, когда одной свежей дивизии, которая храбро шла в атаку, отступающие войска кричали: «Штрейкбрехеры!» и «Им еще мало войны!». Людендорф, потрясенный этими симптомами разложения, позднее запишет: «8 августа представляет самый черный день германской армии в истории мировой войны».
Ключ к победе был найден – массированное применение танков, в сочетании с действиями пехоты и отчасти авиации. Немецкие генералы, наконец, признали в гусеничных машинах самого опасного противника. Но угнаться за производством танков в странах Антанты германская военная промышленность уже не могла. По словам генерала фон Цвеля, «Германия была побеждена не гением маршала Фоша, а генералом Танком».
Людские ресурсы Германии также таяли на глазах, в то время как к союзникам с начала лета ежемесячно прибывало больше 300 000 американских солдат, причем ни один из них не погиб в Атлантике, невзирая на продолжавшуюся подводную войну.
И все же, несмотря на достигнутое союзниками превосходство в живой силе и технике, Фош не планировал грандиозных операций в духе германского Генерального штаба. В течение августа и сентября союзные войска наносили германцам короткие удары в разных местах фронта, что крайне затрудняло германскому командованию переброску поредевших резервов.
К Вильгельму II пришло понимание неизбежного будущего: «Теперь мы проиграли войну». У него появилась привычка нервно жевать нижнюю губу. На Коронном совете 14 августа он выступил с предложением начать мирные переговоры через посредников – нидерландскую королеву или испанского короля. Антанта откликнулась быстро: никаких переговоров, только полная капитуляция.
Германия продолжила борьбу – уже без всякой надежды на успех. Катастрофа разразилась в последних числах сентября, когда блок Центральных держав внезапно дал трещину: 26-го запросила перемирия Болгария, разгромленная наступлением союзных войск на Салоникском фронте. Царь Фердинанд отрекся от престола и покинул страну. Спустя три дня британцы при поддержке 175 танков прорвали линию Гинденбурга между Сент-Квентином и Камбре, вклинившись в немецкие позиции на 8 км. А 1 октября британские войска, действующие на Ближнем Востоке, вошли в Дамаск, заставив турецкую армию в панике бежать.
«В этой войне победит тот, у кого нервы окажутся крепче», – заявил Гинденбург еще в начале войны. Тогда он не знал, что говорит о себе и своем ближайшем
