Последняя война Российской империи - Сергей Эдуардович Цветков
Такова была конечная цена за коллективное предательство русским народом, его правящим слоем и либеральной интеллигенцией государственных интересов страны. Разумеется, заключенный в Брест-Литовске мир, превращавший значительную часть исторической России в германский протекторат, мог породить только войну. Но возвращать утраченное пришлось уже в условиях жесточайшей гражданской междоусобицы и иностранной интервенции.
Не вернуть было лишь тех, кто отдал свои жизни за «веру, Царя и Отечество».
В ходе войны в русскую армию было мобилизовано больше 15 миллионов человек. Военные потери России составили:
по данным Главного управления Генерального штаба (3.X.1917): 511 068 убитых и 264 301 пропавших без вести (всего – 775 369), уволенных от службы тяжелораненых – 348 508, пленных – 2 043 548; эвакуированных во внутренние военные округа: больных – 1 425 000, раненых – 2 875 000;
по расчетам В. Г. Аврамова (1920 г., на основе картотеки Главного военно-санитарного управления Военного министерства России с августа 1914-го по декабрь 1916 года по Юго-Западному и Северному фронтам): 703 200 убитых, 3 500 000 ставших инвалидами, 2 313 400 пропавших без вести. При этом сам исследователь указал на то, что приводимые им данные неполны и предложил увеличить их на 10%;
по данным Комиссии по обследованию санитарных последствий войны (1923 г.): 1 700 000 убитых и 200 000 пропавших без вести (всего – 1 900 000), 4 300 000 пленных (умерли от ран и болезней 245 500);
по данным Центрального Статистического Управления СССР (1925 г.): 626 440 убитых и 228 828 пропавших без вести (всего – 855 268), 2 754 202 раненых, 3 409 443 пленных;
по расчетам А. А. Керсновского (1938 г.): 2 100 000 погибших в бою и умерших от ран, 100 000 умерших от болезней, 200 000 умерших в плену, 7 000 000 раненых, 600 000 получивших инвалидность по ранению и 300 000 – инвалидность по болезни, 2 400 000 пленных;
по расчетам Н.Н.Головина (1939 г.): 1 300 000 убитых и пропавших без вести, 4 200 000 раненых (из них умерло 350 000), 2 417 000 пленных;
по расчетам Б.Ц. Урланиса (1960 г.): 1 451 000 убитых (всего – 1 800 000 погибших вместе с умершими от болезней и иных причин), 4 000 000 раненых, 2 600 000 пленных.
Послесловие
Брестский мир оказал на Германию такое же действие, что и доза морфина, введенная умирающему.
Мир с Россией был заключен в тот момент, когда экономика Центральных держав приближалась к полному краху. Австро-Венгрия была настолько истощена, что в разгар переговоров в Брест-Литовске министр иностранных дел Чернин предупредил своих германских союзников, что заключит сепаратный договор с Россией даже в том случае, если Германия откажется сделать это. В Германии, по свидетельству Пауля Фрёлиха, одного из лидеров спартаковского движения, уже весной 1918 года «продовольственное положение стало безнадежным. Голодные пайки понижались с каждым месяцем. Свирепствовали эпидемии. Люди падали замертво на улицах… Немцы и австрийцы воровали друг у друга поезда с украинской и румынской добычей. Ничто не помогало».
Зато в германской армии ликвидация Восточного фронта породила надежды на спасение. Немецкие железные дороги работали, словно насос, в спешном порядке перекачивая с востока на запад подкрепления и военные запасы. В течение зимних месяцев германское военное командование в спешном порядке перебросило во Францию большую часть боеспособных войск. К весне 1918 года число германских дивизий здесь выросло до 193 – против 178 союзных. «Впервые за все время войны, – писал генерал Макс Гофман, – Западный фронт имел численный перевес над противником».
В германских окопах на Западе вновь поселилось давно уже исчезнувшее одушевление. Генерал Герман фон Куль, начальник штаба 6-й армии, впоследствии рисовал настроение войск весной 1918 года следующим образом: «Страшные физические страдания, тяжелое моральное давление, безграничное переутомление сделались с течением времени невыносимыми. Во всей армии слышался один вопль: «Лучше пойти на самое трудное наступление, лишь бы, наконец, выйти из окопов и воронок!»[192].
Германская пропаганда умело пользовалась этими настроениями. Солдат уверяли, что теперь непобедимые войска кайзера, впервые за всю войну собранные в один кулак, непременно добьются победы. Весенний натиск на Западе станет последним рывком – «наступлением для достижения мира», который воспоследует не позднее лета.
Генеральный штаб торопился. Превосходство Германии в людях, и без того незначительное, следовало использовать немедленно, так как в течение 1918 года до полутора миллионов американских солдат должны были высадиться во Франции. Поэтому Людендорф вынашивал идею «большого сражения», которое бы разом сокрушило военную силу союзников. Весенне-летняя кампания должна была развиваться в два этапа: вначале – нанесение полного поражения английской армии и захват северного побережья Франции, что помимо прочего позволило бы оживить подводную войну, которая шла на убыль, и затем – победный бросок на Париж. По сути, это было второе издание «плана Шлиффена», амбициозная попытка возродить маневренную войну на Западе. Людендорф заверил кайзера, что гарантирует успех.
Немцы снова продемонстрировали чудеса военной организации, обеспечив на 80-километровом участке наступления между Аррасом и Сент-Кантеном более чем двойное превосходство в живой силе и тройное – в артиллерии. Туманным утром 21 марта оглушительный грохот шести с половиной тысяч орудий возвестил о начале операции «Михаэль» (названной в честь архангела Михаила, предводителя небесного воинства и святого покровителя Германии). Пятичасовая артподготовка дала понять, что немцы задумали нечто грандиозное. По словам генерала Хьюберта Гофа, командующего британской 5-й армии, которая приняла германский удар, «обстрел был таким упорным и планомерным, что сразу становилось ясно: на нас обрушилась всесокрушающая неумолимая мощь».
К несчастью, Гоф не был знаком с принципами эшелонированной обороны. Почти 90% британских войск были сосредоточены на передовой линии. Эта ошибка привела к жуткому разгрому. Уже к концу третьего дня 5-я армия была полностью уничтожена, а соседняя 3-я сильно потрепана. Британцы потерпели свое первое настоящее поражение за все время окопной войны. Их потери достигли 30 000 солдат и
