Последняя война Российской империи - Сергей Эдуардович Цветков
Английскому наступлению предшествовала двухнедельная бомбардировка из 2266 орудий. За это время германские траншеи, блиндажи и пулеметные гнезда были проутюжены тремя миллионами снарядов.
7 июня в четвертом часу утра прозвучал мощнейший взрыв из всех, которые до сих пор знала история. В 19-ти подкопах одновременно взорвалось около 600 тонн динамита (три туннеля немцам удалось заблаговременно разрушить). Отдаленные раскаты взрыва услышали даже в Лондоне. В Лилле, расположенном в 15 км от места британского наступления, содрогнулись стены зданий, улицы были засыпаны битым стеклом; горожане решили, что произошло землетрясение. На германских позициях творился настоящий ад. Верхушка Мессинской гряды была практически полностью снесена взрывом вместе с 10 000 германских солдат – в один миг испепеленных, разорванных в куски, заживо похороненных под землей. Вслед за взрывом на германские окопы снова обрушился шквал артиллерийского огня. Это был перемещающийся огневой занавес, под защитой которого британские войска заняли передовую линию германских окопов за несколько минут. Британский офицер Энтони Иден вспоминал: «…Грохот орудий перекрыл все звуки, но даже сквозь оглушительную канонаду до нас доносились вопли и стоны немецких солдат со дна воронки». Семь с половиной тысяч выживших после взрыва немцев сдались в плен почти без сопротивления.
Мессинское наступление стало одной из немногих образцовых операций Великой войны, проведенных строго по плану. В течение последующих семи дней армия Плумера захватила все намеченные цели. Но британские и немецкие потери к этому времени сравнялись, достигнув 25 000 человек с каждой стороны.
Дальнейшему развитию наступления помешал британский премьер-министр Ллойд Джордж, опасавшийся, что британская армия в очередной раз понапрасну обескровит себя. Препирательства с Хейгом, который настаивал, что его войскам «необходимо вступить в бой с неприятелем» и высказывал «совершенную уверенность в том, что сможет достичь цели», продолжались больше месяца. Плоды Мессинской победы были растрачены впустую. Наконец, Ллойд Джордж уступил, и Хейг смог начать планирование нового наступления с Мессинского плацдарма.
За это время 4-я германская армия основательно укрепила оборону в районе Ипра и теперь располагала тремя оборонительными линиями, каждая почти два километра глубиной. Наиболее мощные резервы были сосредоточены на последней линии.
В ночь на 13 июля с целью предотвращения готовящегося наступления немцы применили против англичан новое отравляющее вещество – горчичный газ, вскоре названный по месту применения ипритом. Действие коварного яда проявлялось не сразу. «Пелена газа была ясно видима и имела запах хрена, – вспоминал английский офицер. – Не замечалось никакого немедленного действия на глаза и горло. Так как газ, казалось, не производил никакого действия на глаза, я приказал людям надеть только загубники и носовые зажимы респиратора, чтобы избежать вдыхания газа, и мы продолжали свою работу. На следующее утро я совершенно ослеп, так же как и те 80 человек, которые меня сопровождали. Один или двое из нашего отряда совершенно ослепли и умерли».
За одну ночь иприт вывел из строя 2143 английских солдат и офицеров, из которых 60 умерло, и затем, будучи очень стойким на местности, в течение нескольких дней отравлял прибывавшие в район поражения части английских войск. Потери британцев были столь велики, что наступление пришлось отложить больше чем на две недели[183].
31 июля началась Третья битва под Ипром – «одно из самых гигантских, упорных, жестоких, бесполезных и кровопролитных сражений в истории войны», как охарактеризовал его впоследствии Ллойд Джордж. Людендорф потом отметит, что в ходе предваряющей 16-дневной артподготовки союзников было израсходовано «такое количество снарядов, которое до сих пор было редким явлением даже на Западе».
За первые три дня наступления 2-я и 5-я британские армии при поддержке 1-й французской армии полностью овладели первой линией бороны противника, взяв 5000 пленных. Но затем зарядили проливные дожди, превратившие поле битвы, разрыхленное миллионами снарядов на два-три метра в глубину, в непролазную топь, в которой барахтались и гибли лошади и люди. «Если тебя сбивало с ног, – свидетельствует командир 14-й батареи капитан Р. Диксон, – велика была вероятность, что ты сползешь в зияющую воронку, заполненную мутной водой, и сгинешь там навсегда». Поскольку возить снаряды далеко по грязи было немыслимо, все полевые батареи вытянулись по обочинам единственной дороги, без малейшей возможности укрыться или замаскироваться. Германский огонь наносил страшный ущерб английским батареям. Во время одной из контратак германскую пехоту впервые в военной истории поддержали истребители сопровождения.
Дожди стали истинным проклятием англичан в этой операции. Успех сопутствовал им только те дни, когда над головой синело безоблачное небо (например, в августе было всего три сухих дня). В течение последующих трех с половиной месяцев средний темп продвижения не превышал пятисот метров в неделю. На последнем этапе сражения на троих убитых приходился один утонувший в грязи.
Кульминацией наступления были октябрьские бои за руины деревушки Пасшендейль, превращенной в груду битого кирпича. Победа далась англичанам ценой огромных жертв, которые сделали имя Пасшендейля символом бессмысленной бойни ради завладения ненужным клочком земли.
10 ноября сражение было прекращено. За это время британцы потеряли почти 250 000 человек, французы – около 10 000. Потери немцев приблизились к 200 000 солдат и офицеров.
У британцев оставалось последнее средство добиться крупного успеха в этом году – абсолютное превосходство в танках. К 20 ноября у деревни Камбре, против двух немецких дивизий (36 000 человек) было сосредоточено 476 машин и 90 000 солдат. Немцы были захвачены врасплох. Несмотря на моросящий дождь, линия Гинденбурга была прорвана на участке шириной 10 км и глубиной 6,5 км. Двигаясь за бронированной стеной танковой армады, британские войска почти без потерь захватили 7000 пленных и 120 орудий. Восторженная Англия отметила победу звоном колоколов по всей стране.
Но затем все вернулось на круги своя. Германцы усилили свою оборону дивизиями, переброшенными с Восточного фронта, и 30 ноября нанесли сокрушительный контрудар, остановивший британское наступление. Германская пехота несмотря ни на что оставалась хозяйкой на поле боя.
Союзные военачальники вынуждены были признаться в окончательном фиаско. «Боши это скверно, грязь это скверно, – сказал французский генерал Фош, – но боши и грязь одновременно… О!» – и он сокрушенно поднял руки вверх.
Единственное стратегическое решение, которое теперь оставалось у союзников, заключалось в экономии ресурсов до прибытия американских войск. Россия к концу кампании 1917 года уже не являлась участником войны.
XI
Провал летнего наступления породил в значительной части русского офицерского корпуса твердое намерение покончить с игрой в демократию на фронте, а заодно и в тылу. Теперь уже было
