Екатерина Великая. Владычица Тавриды - София Волгина
* * *
Дашкова, как и многие ее соратники в ученом мире, давно уже ощущали потребность в специальной разработке русского языка, тем паче, что с начала века осьмнадцатого, он подвергся сильному влиянию языков соседственных стран. Многим русским ученым не нравилось таковое положение с родным языком, и княгиня Екатерина Романовна решилась взяться за оное дело, не откладывая в долгий ящик. Однажды, летом, беседуя с императрицей, княгиня затронула вопрос о необходимости содействовать развитию русского языка. Она сумела убедить ее в необходимости создания специального для оного исследования учреждения. Императрица поручила ей представить записку по сему поводу. В конечном итоге, государыня Екатерина Алексеевна поддержала инициативу княгини Дашковой основать новое учреждение – Российскую Академию, которая, в отличие от уже действовавшей Академии, была ученым собранием по изучению русского языка. Княгиня Дашкова была назначена президентом новой Российской Академии в сентябре. Как президент, Дашкова поставила перед Российской академией задачу, как она говорила: «возвеличить российское слово, собрать оное в единый состав, показать пространство, обилие и красоту, поставить ему непреложные правила, явить краткость и знаменательность его изречений и изыскать его глубочайшую древность». Главной же задачей Академии стало составление первого словаря русского языка и его грамматики. Всем на удивление, и к радости императрицы и княгини, началось повальное увлечение русским языком и историей.
В первый же год управления Академией Наук, княгиня Екатерина Дашкова основала при ней журнал «Собеседник любителей российского слова». В журнале оном участвовали все лучшие пииты и писатели русской литературы – Державин, Фон Визин, Херасков, Княжнин, Капнист и некоторые другие. Весьма активной сотрудницею стала и сама императрица, коя поместила в журнале свои «Были и Небылицы» и «Записки касательно русской истории».
Изучением истории императрица занималась не первый год и успела исследовать ее с древних времен до двенадцатого века. Журнал сей, благодаря статьям государыни, привлек такое внимание русской публики, каким не пользовалось ни одно издание ранее. Поелику он печатался в огромном количестве – почти двух тысяч экземпляров и выходил ежемесячно в течении целого года. Деятельная княгиня Дашкова провела первое собрание Российской академии уже через месяц после своего назначения на пост президента. Оно открылось речью княгини Дашковой, где она говорила о любви к отечеству, о знании российского языка и желании, дабы оный улучшился и процветал. Российскою Академиею Дашкова занялась весьма активно. Почти все члены были избираемы по ее рекомендации, и в Академии соединился, весь цвет русской интеллигенции. Она докладывала императрице, что в числе избранных членов академии, были просвещенные иерархи церкви таковые, как Гавриил, Иннокентий, писатели Фон Визин, Херасков, Княжнин, Богданович, Хемницер, пиит Державин, ученые Румовский, Лепехин, Озерецковский, Котельников, Десницкий, Болтин, Янкович ди Мириево, Щербатов, деятели администрации – Иван Шувалов, Олсуфьев, Елагин, Безбородко, Потемкин, Мелиссино. Екатерина Романовна редко не присутствовала на заседаниях Академии. Много раз заседания отдельных комиссий Российской Академии происходили у нее на дому, и она немало потратила своих денег на нужды Академии.
Основной задачею Российской Академии было очищение и обогащение русского языка. Академия должна была составить российскую грамматику, российский словарь, к составлению которого немедленно приступили. Почти все академики, и княгиня Дашкова пуще любого другого, приняла участие в работах по его созданию. Члены Академии положили на себя выбрать слова каждый на одну или несколько букв азбуки. Княгиня Дашкова собирала слова на буквы Ц, Ш, Щ; слова выбирались из разных прежних словарей и книг.
Упражнения со словарем княгиня Дашкова вела, уже не пользуясь особливыми милостями императрицы Екатерины. Отношения их паки испортились вслед за открытием Российской Академии. Лев Нарышкин в ближайшем кружке императрицы в Эрмитаже подсмеялся над речью Дашковой, которую она заимствовала из речей других известных ученых авторов. Дашкова узнала об том и выразила свое неудовольствие в такой резкой форме, что императрица, никогда не дававшая в обиду верного друга, прекратила печатание в “Собеседнике” своих “Былей и Небылиц”. В конце года императрица даже вытребовала от Дашковой свои ненапечатанные еще, но уже сданные в редакцию листы. Неоднократные просьбы и извинения Дашковой не могли склонить императрицу к перемене принятого решения.
Опричь всех невзгод, с первого же года управления академиями у Дашковой начались неприятные столкновения с генерал-прокурором, князем Александром Вяземским. Дашкова обижалась на его излишнюю придирчивость, однако, как считала императрица, сама княгиня, слишком мало желала обращать внимание на установленные порядки в своих отношениях, как президента академий, к другим высшим правительственным местам.
* * *
В тот плодотворный для журнала «Собеседник» год, Гавриил Романович Державин, принятый Дашковой в члены Академии наук, вдохновленный детской сказкой о Хлоре, написанной Екатериной для внука Александра, сочинил оду под названием «Фелица». Не быв уверен в ценности своего произведения, он показал его друзьям своим – Львову, Капнисту и Хемницеру. Не смотря на их благосклонные отзывы, все-таки побоялся сдать его в издательство, опасаясь, что некоторые вельможи, приняв некоторые характеры на свой счет, станут его врагами, понеже в его оде было гораздо всяческой критики касательно их. Но вездесущий друг его, писатель Козодавлев, случайно увидев «Фелицу», выпросил взять ее почитать домой, пообещав никому, окроме тетки, поклонницы Державина, не показывать. Но, рукопись, понятно, стала ходить по рукам. Прочли ее Иван Шувалов, Иван Чернышев и некоторые другие. Дошла и до Екатерины Дашковой. Она предложила Державину, члену своей Академии, отпечатать оду в «Собеседнике».
– Да меня съедят за нее, княгиня! Вы ж сами видите, колико критики я навел на всех наших вельмож.
– Зато никакой критики на князя Потемкина, друг мой! А сей факт – весьма важен для государыни. И, как вы говорите о Богине блаженства, царевне Фелице! – Дашкова посмотрела на Гаврилу Романовича ободряюще. – Ведь вы не поскупились на лестные сравнения о своей царице – она и солнце, она и луна, она бессмертна для народа! Тем паче, что в конце вы делаете примечание: «Твоею славою, твоим я эхом буду жить». И вы правы! Так ужели вы не хотите эха сей славы, господин пиит? К тому же, вестимо, императрица вас не оставит и всегда поддержит!
Державин заколебался:
– Не знаю, может статься, естьли
