Мария I. Королева печали - Элисон Уэйр
– При появлении вашего преосвященства мое дитя перевернулось у меня под сердцем, – сказала Мария.
– «Благословенна Ты между женами, и благословен плод чрева Твоего!»[4] – просиял кардинал.
Сравнение с Царицей Небесной заставило Марию покраснеть.
Супруги провели кардинала в личные покои, куда было подано вино, и какое-то время они беседовали о своих планах по отношению к Церкви. Поул постарел. Мария помнила его двадцатилетним юношей. Тогда он был молодым и красивым, а она надеялась в один прекрасный день выйти за него замуж. Но судьба распорядилась иначе. Сейчас перед ней стоял худой мужчина средних лет с изможденным лицом и длинной седой бородой. Впрочем, с первого взгляда становилось ясно, что в его жилах течет кровь королей Англии. Мария невольно подумала о его матери, дорогой леди Солсбери. Он был на нее очень похож, и она сейчас наверняка гордилась бы сыном.
Мария распорядилась приготовить для кардинала резиденцию архиепископов Кентерберийских, Ламбетский дворец, пустовавший со времени ареста Кранмера. Поскольку папа римский лишил Кранмера престола, Мария намеревалась сделать Поула своим следующим архиепископом.
Чтобы возблагодарить Всевышнего за счастливое прибытие легата в Англию, во всех лондонских церквях по распоряжению королевы пели «Te Deum». В конце ноября в соборе Святого Павла провели еще одну благодарственную службу. Люди возносили хвалу Господу за начало шевеления наследника в утробе матери. Теперь до его появления на свет следовало молиться во время всех месс, чтобы Господь ниспослал королеве сына.
В день благодарственной службы в соборе Святого Павла королевская чета отправилась в Вестминстер, чтобы послушать обращение легата к обеим палатам парламента. Сидя на одинаковых тронах под балдахином, Мария и Филипп смотрели, как Гардинер представляет кардинала Поула лордам и членам палаты общин.
– Он прибыл от имени Святого престола в Риме по поводу самого тяжелого дела, когда-либо случавшегося в нашем королевстве, – заявил Гардинер.
Поднявшись со стула, кардинал начал говорить твердым, властным голосом:
– Мы должны возрадоваться существующей в Англии старой традиции приверженности католической вере и чудесной победе королевы над врагами, ибо ее хранил Господь. Мы должны также возблагодарить Господа за христианскую репутацию короля Филиппа и за мой мандат от его святейшества папы римского. – Кардинал обвел глазами переполненный зал. – Я приехал не для того, чтобы разрушать, а для того, чтобы созидать. Я приехал для примирения, а не для осуждения. Я приехал не для того, чтобы принуждать, а для того, чтобы вновь призывать. Все дела минувших дней следует швырнуть, как ненужную вещь, в море забвения.
У Марии было радостно и светло на душе. Она вглядывалась в лица людей и видела, что они становятся более умиротворенными.
В тот вечер в честь легата при дворе было устроено пышное представление масок с изображением подвигов Геракла. После этого состоялось рыцарское сражение на палках, а не на копьях. Турнир организовывал Филипп, который сам принял в нем участие и выглядел великолепно в серебре и пурпуре. Мария с сияющей улыбкой вручала призы.
Следующий день был для всех особым, поскольку именно в этот день парламент отменил принятый королем Генрихом VIII Акт о супрематии. Итак, была подготовлена почва для публичного акта примирения, который должен был вернуть Англию в лоно Римско-католической церкви.
В День святого Андрея королевская чета восседала на тронах в зале для приемов в Уайтхолле. Зал освещали многочисленные факелы, разгонявшие осенний мрак. Гардинер подвел членов обеих палат парламента к возвышению и вручил Марии и Филиппу петицию с просьбой к ним, как к людям, не запятнанным ересью и схизмой, походатайствовать перед кардиналом о том, чтобы королевству даровали прощение за неповиновение и возможность воссоединиться с Римом.
– Мы сожалеем и раскаиваемся в схизме и неповиновении Ватикану, имевшим место в нашем королевстве, – произнес Гардинер. – Мы нижайше просим принять нас в лоно Церкви Христа.
Кардинал Поул встал, и все присутствующие, кроме Марии и Филиппа, упали перед ним на колени. Его голос позвучал громко и ясно:
– От имени папы римского я приветствую возвращение в стадо заблудших овец и гарантирую прощение всему королевству, которое возвращаю обратно в лоно материнской Церкви.
Мария не могла сдержать слез радости, когда лорды и члены палаты общин прошептали:
– Аминь! Аминь!
Люди плакали и обнимались.
– Отныне и навсегда, – объявил кардинал, – сегодняшний день будет отмечаться как новая святая дата – Праздник примирения.
Триумфальный момент в жизни Марии, доказательство того, что она не напрасно страдала. Теперь ее совесть могла успокоиться. Она сделала то, что призывал ее сделать Господь, и исполнила свое предначертание. И конечно, она не забыла о Филиппе. Он провел огромную закулисную работу, приближая счастливый день, и способствовал тому, чтобы парламент реализовал заветное желание королевы. Мария была у него в неоплатном долгу.
На следующий день Филипп пошел к торжественной мессе в соборе Святого Павла, а по возвращении чрезвычайно обрадовал жену, рассказав ей, что в церкви яблоку негде было упасть.
– Епископ Гардинер читал проповедь у Креста святого Павла в церковном дворе собора. Темой проповеди было «Теперь мы должны пробудиться от сна», – докладывал Филипп, и при этих словах Марию бросило в дрожь. – Легат делегировал Гардинеру право отпущения грехов. Вы были бы потрясены при виде сотен людей, стоящих на холоде на коленях в ожидании, когда им отпустят грехи. Это было грандиозное зрелище, никто даже не кашлянул.
* * *
Мария радовалась, глядя на то, как Поул, засучив рукава, принялся за очищение Церкви Англии, и всем, чем могла, поддерживала кардинала. Они, как и раньше, хорошо ладили, и она стала во всем полагаться на его советы. Поул был вторым человеком после Филиппа, которому она могла доверять. Жаль только, что кардинал постоянно говорил, что женщины не годятся для управления страной! А еще ему явно не нравилось, что церковная собственность оставалась в руках светских владельцев.
Тем не менее вскоре стало понятно, что часы отнюдь не всегда можно перевести назад. Люди перестали отмечать дни святых и совершать паломничества. Впрочем, в любом случае это было невозможно, так как монастыри, часовни и усыпальницы уже давным-давно оказались стерты с лица земли. К сожалению, осталось слишком мало мощей святых, чтобы возместить утраты после разграбления монастырей. Хотя все эти вещи не имели первостепенного значения, Мария поставила перед собой цель восстановить духовные ценности истинной Церкви и создать подходящий моральный климат для их процветания.
Она намеревалась каленым железом выжечь ересь в своем королевстве, и наконец-то парламент, воспламенившись идеей примирения, продемонстрировал свою готовность это сделать.
– Мы должны показательно покарать еретиков, чтобы отвратить остальных от их тлетворного вероучения, – однажды во
