Екатерина Великая. Владычица Тавриды - София Волгина
«Из Мшаги, июня 9 ч. 1780
Батинька Князь, письмо твое из Вязьмы, приехавши сюда в 10-том часу вечера, сегодни я получила, из которого усмотрела, что Граф Фалькенштейн, а ты за ним, полетели к Москве. Мы все, равно и дети Ваши, здоровы. Я их везу скоренько, думаю быть в пятницу дома. Спешу, чтоб Вы меня не упредили. Буде Вас найду в Новогороде, то увезу с собою. Вы подумаете, что брежу; нет не брежу, но знаю, что с проворными людьми дело имею. Буде гость заботится еще знать мое о нем мнение, то можете сказать, что Я думаю, что ни один ныне живущий государь не подходит к нему, касательно заслуг, сведений и культуры. Я в восхищении, что познакомилась с ним; даже как частное лицо он был бы превосходным знакомством. Прощайте, мой добрый друг.
Будь уверен, что моя к тебе дружба равна твоей ко мне привязанности, которой цены не ставлю. За каврижки благодарствую. Ал Дм. просил Вам поклониться, без Вас скучаем, нивесть как долго не видали».
Иосиф Второй приехал из Москвы в Петербург под впечатлением от русских городов, русских людей, русской зимы и, пуще всего, русского духа. Он был в восторге от Екатерины, можливо сказать, влюблен, потому как, кажется понял, за что сия немка так полюбила русский народ. При расставании, глаза его выказывали большую грусть, понеже неожиданно почувствовал, что ему тяжело расставаться с новой своей союзницей, с коей провел толико незабываемых дней.
Екатерина, совершенно освоившись с графом Фалькенштейном, откровенно поведала ему о Великокняжеской семье и маленьких внуках, кои, на ее взгляд, паче обожали свою бабку, нежели родителей. Проницательный император, представленный Великому князю и его супруге, понял недовольство отца детей и враждебность между ним и императрицей. В доверительной беседе с Екатериной, проникшийся к ней искренним сочувствием, Иосиф, не имевший своих детей, вдруг дал ей существенный совет: предложить сыну отправиться в путешествие по Европе на продолжительный срок.
– За оное время, – советовал император, – он успокоится, приобретет новые впечатления, которые займут его ум, познакомится с иностранными дворами, посмотрит на тамошнее обхождение, которое вполне вероятно повлияет на него в полезную для него сторону.
Екатерина, слушавшая его настороженно, сокрушенно улыбнулась, давая ему понять, что да, у нее все худо с ее сыном. И что делать с оным, она, по большому счету, не ведает.
Одарив его признательным взглядом, Екатерина сказала:
– Благодарствую за мудрый совет, Ваше Императорское Величество! Я всенепременно обдумаю ваше доброе предложение.
Мысль императора о поездке сына в Европу пришлась Екатерине по душе. И в самом деле, отчего же не отправить еще молодого, двадцатишестилетнего наследника вместе сего женой куда подальше, хотя бы на год? Целый год спокойной жизни рядом с любимыми внуками! Император даже присоветовал внедрить Павлу Петровичу мысль о необходимости поездки не самой, а кем-то. Опричь того, разговорившись, Иосиф вдруг изразил свои откровенные мысли о князе Потемкине:
– Он человек с твердым характером, пылким воображением, он не токмо полезен вам, но необходим.
Екатерина, правду сказать, слушала его, затаив дыхание.
– Трудно сыскать человека, – продолжал император, – более способного держать в руках русский народ, который есть еще неотесанный, недавно лишь тронутый просвещением и, кстати, он, пожалуй, один способен обуздать ваш беспокойный двор.
Екатерина, все более удивляясь проницательности императора, с улыбкой, согласно кивала:
– Паки благодарю вас, Ваше Императорское Величество, граф Фалькенштейн. Ваша оценка сего человека весьма дорога мне. Да, он именно таковой, у него превосходное сердце и цели его всегда устремлены к великому.
Тепло распрощавшись и с пышностью проводив Австрийского императора, Екатерина озадачилась отправкой Великого князя с супругой в Европу.
* * *
Вестимо, Екатерина понимала, что императору Иосифу понравилось заполучить польские земли после ее раздела. Теперь он чаял приобрести с помощью русской мощи земли турецкие, которые он получит в случае успешной войны с Османами. Император Иосиф предложил заключить союзный оборонительный договор на восемь лет. Обе стороны гарантировали в случае нападения на одну из сторон, вторая сторона обязывалась выставить десять тысяч штыков пехотинцев и две тысячи кавалерии, снабженных полевой артиллерией и снаряжением. В случае нападения Швеции на Россию, помощь Австрии из-за дальности театра военных действий заменялась денежной субсидией в четыре сотни тысяч рублев ежегодно. В случае нападения Турции на Россию император Иосиф Второй обязывался объявить войну Турции и вести ее тем же количеством войск, что и Россия. Как раз то, что и желала Екатерина. Осталось согласовать некоторые пункты и подписать договор в ближайшее время. Екатерина не сомневалась: с Турцией как не крути, все равно войны не избежать, и оно даже к лучшему: глядишь, мечта ее касательно «Греческого прожекта», начнет осуществляться. И это ничего, что придется делиться с Австрией: лиха беда начало!
Австрийский император проявлял удивительную оперативность в деле подписания договора. Он прислал письмо императрице с сообщением, что во исполнение предварительной договоренности между ним и императрицей он отдал приказание князю Кауницу, министру иностранных дел служившему Австрии в течении почти сорока лет, коий со всею поспешностью изложил письменно необходимые инструкции и полномочия для переговоров о союзном договоре отправил с этим же курьером своему посланнику при русском дворе графу Кобенцелю.
Письмо император Иосиф заканчивал самыми любезными комплиментами.
Безбородко, читавший сие письмо, опустил глаза и долго их не поднимал. Екатерина насмешливо поглядывала на него.
– Не волнуйтесь, граф, в императоре всего лишь заговорил кавалер.
– Он холост, государыня. Можливо, он вас полюбил…
– Ах ты, Боже мой! И в Могилеве, видя нас все время вместе, обращенными друг к другу и веселыми, наше окружение было готово поженить нас. Токмо я не умею любить сразу двоих: у меня Сашенька Ланской. Да и безумие оженить императоров таких разных стран, не правда ли, Александр Андреевич?
– Стало быть, вестимо, безумие, Ваше Величество.
– Так что не волнуйтесь, граф, все будет хорошо: будем жить и другим давать жить. А вы займитесь с графом Кобенцелем бумагами, как можливо плотнее и скорее, понеже он желает получить готовые документы с прибывшим гонцом. Обсудите их с Паниным, Остерманом, Бакуниным. Министр, граф Кауниц в нетерпении ждет наши условия договора.
– Не будет Панин чинить препятствия? Он ведь противник русско-австрийского союза…
– Он, окроме союза с Пруссией, ничего не желает признавать. Посему, мыслю, отправить его в отпуск с мая до сентября. А за оное время, скажу вам по секрету, назначу на его место
