Граница - Станислава Радецкая

- Можешь ли ты предсказать мне будущее точно? – губы у нее были обветрены и обкусаны, и Йохан задержал на них взгляд.

- Я могу все, - твердо ответил он. – Но не здесь. Мне нужна солома из твоего матраса, лоскут юбки и миска, из которой ты ела на этой неделе.

Горбунья прикрыла глаза, а затем кивнула.

- Я проведу тебя к себе,- отчаянно сказала она, и внутри Лисицы поднялось ликование. – Сейчас, пока хозяина нет.

Йохан кивнул, не сводя с нее глаз из-под накидки.

- Верный выбор, девочка, - пропел он. – Всегда лучше уберечься, чем лезть на рожон.

Она криво усмехнулась и отошла в сторону, пока Лисица благодарил девчонку и сулил ей в скором времени большое счастье. Уивер оставил всех служанок и вырос за спиной друга, точно верный охранник. Горбунья подозрительно глядела на него, сцепив руки под передником, но возразить не пыталась. Ей явно не нравился старый говорливый солдат из Данцига, однако она боялась отпугнуть ведьму и не получить обещанного.

Они перешли подтаявшую дорогу, уже щедро усыпанную навозом, и ловко, точно козочка, горбунья перепрыгивала через препятствия. На высокую гадалку и ее спутника оглядывались зеваки, потому девица торопила идти быстрей, чтобы не давать лишних поводов для пересудов.

Дверь в дом Шварца отворилась с усилием, и горбунья помедлила на пороге, прислушиваясь к звукам изнутри.

- Не вздумайте сделать что-нибудь, - предупредила она подозрительно. – Стоит мне закричать, и тут же явится стража. Это дом секретаря!

- Здесь должно случиться что-то плохое, - Йохан огляделся, как только они зашли внутрь. По нарядному виду Шварца он полагал, что и дом у него будет наподобие его платья; но ни картин, ни статуй, ни уютных мелочей здесь не водилось. У стены, где стояли стулья с выцветшей обивкой, лежали клоки свалявшейся пыли, а лампу наверху – круглую, деревянную, с кованым подсвечником, по влашскому образцу, - засидели мухи.

«Мы не знаем, есть ли здесь еще люди», - одними губами сказал Уивер, поравнявшись с Лисицей. Йохан покачал головой – пусть все идет как идет. В кончиках пальцев закололо от волнения. Если здесь никого нет, то можно послать англичанина наверх, искать письма. Можно было бы, в том случае, если б тот знал, что именно нужно найти. Лисица обругал себя последними словами, что не доверился другу вовремя.

- Почему ты так тяжело дышишь? – неожиданно спросила горбунья. Она обернулась, и Уивер едва успел убрать руки за спину. Жестами он спрашивал у Йохана, как скрутить ее, пока подвернулось удачное мгновение.

«Жду часа, чтобы съесть тебя, как говорил волк во французской сказке».

- Нехороший дух в этом доме, - неохотно ответил Лисица, и горбунья медленно кивнула, будто поверила, но не до конца.

Они прошли на кухню, где над углями побулькивал большой котел. Крышка на нем звонко отбивала ритм в такт неслышной мелодии, выпуская наружу пар, и горбунья споро приоткрыла ее, склонившись над огнем и придерживая юбки. Лисица глядел на ее узкую кривую спину, кое-как затянутую в корсет – одного толчка хватило бы, чтобы девица упала в очаг, но от этих мыслей стало тошно.

- Садись, - тихо сказал он. – И дай мне руку.

Она опять стала недоверчивой, это злое создание, обиженное судьбой. Горбунья присела на самый край лавки и положила руку на стол. Йохан крепко взял ее за запястье, чтобы не вырвалась, и кивнул Уиверу.

- Советую тебе не кричать, и все будет хорошо, - сказал Лисица обычным голосом и увидел, как резко расширились ее зрачки, точно чернота залила радужки глаз.

- Да, советую тебе не кричать, - поддержал его Честер. Он высвободил из колоды в углу маленький топорик для рубки мяса и теперь примерял его к руке.

- Тебя повесят, - спокойно сказала горбунья, но ненависть в ее взгляде обжигала, а губы прыгали от волнения. – И ты вновь встретишься со своей шлюхой, и обвенчаешься с ней в аду.

- Замолчи, - свободной рукой Йохан стянул с головы платок и передал его Честеру. Тот повертел его в руках и шагнул к горбунье. – Мы ничего тебе не сделаем, если ты поможешь нам.

Она коротко рассмеялась, а затем неожиданно плюнула в лицо Йохану. Он отвернулся, не выпуская ее руки, и успел услышать, как предупредительно кричит Честер. Недавнюю рану точно обожгло кипятком, и теплая кровь опять потекла по плечу, а вместе с ней начало растекаться и онемение. Уивер схватил горбунью за талию и хорошенько встряхнул; она не кричала, но больно брыкалась, стараясь попасть по местам уязвимым.

Йохан обернулся – как раз вовремя, чтобы увидеть перед собой лицо главаря. Нож в его руках был в крови. Когда взгляды пересеклись, на лице влаха показалось безграничное удивление, и эта мгновенная задержка помогла Лисице выбить нож. Они сцепились один на один, и Йохан, отвыкший от тяжелой работы за последние полгода, почувствовал, насколько разбойник его сильней. Собственной спиной он свалил со стола посуду и крепко приложился головой о стену – перед глазами все закружилось, но из последних сил оттолкнул врага от себя, не выпуская его, чтобы тот не добрался до ножа. Они опять врезались в стену, на этот раз пострадала спина разбойника, и тот неожиданно вытянулся в струнку и обмяк, осев на пол. Лисицу он потянул за собой, крепко запустив пальцы в новую рану, отчего у Йохана посыпались искры из глаз и выступили слезы – боль была сильней ожога от раскаленного железа. Он потянулся к ножу, но влах оскалился и попробовал встать,