Мария I. Королева печали - Элисон Уэйр
– Мадам, – сердито сказал Ренар, – прежде чем пускать его в вашу страну, вам стоит сперва посоветоваться с парламентом. Вашим подданным потребуются твердые заверения по поводу церковной собственности, а всем хорошо известны взгляды кардинала на этот вопрос.
– Ваше величество, а вы обсудили этот вопрос в парламенте? – спросил Шейфве.
Мария смутилась. Почему они все на нее напустились? Ведь вопрос совсем простой. Она королева, и ее желание – закон.
– Еще нет, – ответила она.
– Тогда, мадам, не говорите никому, кроме епископа Гардинера, о ваших планах, чтобы злонамеренные люди не воспользовались этим обстоятельством для подготовки против вас заговора.
– Последнее, чего желает император, – это развязывания религиозных войн в Англии, – добавил Ренар. – Вы не можете себе такое позволить. Заклинаю, наберитесь терпения и подождите. Господь укажет вам подходящий момент для возвращения в лоно Римско-католической церкви.
Мария позволила себя уговорить. Она расстроилась, что пришлось отложить кардинальное решение вопроса, но, учитывая подозрения относительно Елизаветы и Куртене, а также тот факт, что Джейн и Гилфорд Дадли – живые свидетельства превратности судьбы – по-прежнему были в Тауэре, согласилась, что на первых порах стоит обойтись без резких движений. И Мария скрепя сердце попросила папу отложить приезд в Англию кардинала Поула.
* * *
Ближе к вечеру того же дня, когда она писала письма в своем кабинете, ей доложили о приходе Гардинера. Он ворвался, точно библейский вихрь: насупленные брови, лицо искажено ужасом.
– Ваше величество, мессир де Ноай поставил меня в известность о циркулирующих в придворных кругах слухах, что император предложил вам в мужья своего сына Филиппа. Французы, естественно, в смятении. Они сделают все возможное, чтобы помешать этому альянсу. Я опасаюсь, что Ноай сейчас ищет поддержку среди протестантов и противников короля-иностранца.
Мария оцепенела, у нее екнуло сердце, ведь это было очевидно с самого начала: Филипп Испанский стал бы для нее идеальным мужем.
– Мадам?! – рявкнул Гардинер.
Собравшись с мыслями, Мария спросила:
– А что вы ответили мессиру де Ноаю?
– Я ответил, что мы не получали подобного предложения от императора. Но боюсь, Ноай мне не поверил. Он предупредил меня, что, как только нога испанца ступит на землю Англии, Испания сделает нашу страну клиентским государством Священной Римской империи, введет инквизицию, начнет безжалостное религиозное преследование, как в Испании. Он заявил, что, если ваше величество выйдет за принца Филиппа, тот не задержится в Англии, поскольку имеет достаточно обязательств за границей. Вам повезет, если он проведет с вами хотя бы две недели. Что не сулит ничего хорошего королеве, которой нужны наследники.
– Как он посмел?! – в ярости прошипела Мария.
– Этот человек даже не считает нужным сдерживаться! Он заявил, что Англия непременно будет втянута в войну императора с Францией, чего никак не может себе позволить. Мадам, очень многие внимают его предупреждениям, и я опасаюсь, что вокруг него формируется антиимперская фракция. Мы не можем ему доверять. Я призываю вас как можно быстрее собрать заседание парламента, чтобы получить одобрение вашего брака с англичанином.
– Будь моя воля, я с удовольствием прогнала бы Ноая! – кипятилась Мария. – Но я не могу рисковать и еще сильнее провоцировать французов.
Она чувствовала, что ее взяли в клещи послы императора и Гардинер, ну и, само собой, советники, которые набросились на королеву на ближайшем совещании, так как до них явно дошли слухи об испанском претенденте в мужья.
– Об этом уже открыто болтают во всех тавернах! – с отвращением произнес Паджет. – Мадам, может, вам известно нечто такое, чего мы пока не знаем?
– Нет, мне ничего не известно! – вспыхнула Мария.
– Мы в курсе, что вы совещались с послами императора, – заявил Арундел. – Для всех было бы лучше, если бы ваши аудиенции с ними проходили на людях во избежание домыслов, будто вы интригуете с ними. Возможно, вам следует отослать по крайней мере двоих из них домой.
Мария собралась было громко протестовать, но внезапно вспомнила о тайных обсуждениях своих планов относительно Церкви Англии, о чем Совет, естественно, был не в курсе.
– В этом нет никакой нужды, – заявила она. – Похоже, вы сомневаетесь в моей честности. О браке с испанцем вообще не было речи.
Советники пристально смотрели на Марию, некоторые, похоже терзаемые сомнениями, нервно теребили бороду.
Естественно, Мария больше не могла давать частных аудиенций послам императора. Однако она не могла обойтись без советов Ренара, полагаться на которые вошло у нее в привычку, да и вообще присутствие этого красивого мужчины скрашивало ей жизнь. Она спросила, может ли он переодеться для маскировки и встретиться с ней, будто случайно, где-нибудь в саду. Согласившись, он явился на встречу в темном плаще и надвинутой на глаза широкополой шляпе. Но когда он попытался поднять вопрос ее замужества, она категорически отказалась обсуждать матримониальную тему:
– Не желаю говорить ни с вами, ни с Советом. Слишком много сплетен, и я готова доказать, что все они лживые.
Однако Ренар был настойчив:
– Мадам, до меня также дошли слухи, будто вы собираетесь замуж за графа Девона. Это правда?
– Нет. – Мария решительно встала со скамьи, увлекая Ренара за собой вдоль берега реки. – С тех пор как я выпустила его из Тауэра, мы с ним практически не виделись. Среди моих подданных нет никого, за кого я хотела бы выйти замуж. – На секунду замявшись, она все же решилась спросить: – А у императора имеются хоть какие-нибудь соображения?
Ренар внезапно оживился:
– Да, мадам, имеются. Он хотел бы предложить вам в мужья своего сына, принца Филиппа.
У Марии закружилась голова. Это было именно то, чего она так долго ждала и о чем не смела мечтать.
– Большая честь для меня, – произнесла она.
– Нет, мадам, это будет большой честью для принца Филиппа, если вы примете его предложение.
– А вы с ним знакомы? – спросила Мария, ей не терпелось узнать побольше о потенциальном женихе.
– Я с ним неоднократно встречался, – ответил Ренар, когда они остановились посмотреть на Темзу со снующими туда-сюда лодками. – Чрезвычайно любезный молодой человек, очень образованный и разносторонний. Он знает латынь, греческий, весьма сведущ в математике, географии и истории, владеет боевыми искусствами. Любит архитектуру, музыку и живопись.
Мария улыбнулась. Речь была явно отрепетирована.
– Мессир, я ведь не приглашаю его служить при дворе. А какой он из себя?
Ренар слегка покраснел и на секунду задумался.
– Он светловолосый, голубоглазый, больше похож на своих фламандских предков, чем на испанских. Женщины находят его привлекательным, но это не должно вас беспокоить, поскольку он
