Екатерина Великая. Владычица Тавриды - София Волгина
* * *
В феврале Екатерина сообщила фельдмаршалу Румянцеву о посланном Турции ультиматуме с требованием не вмешиваться во внутренние дела Крымского ханства. Теперь она ожидала реакции турок, но они пока молчали. Тем лучше: есть время поразмыслить и приготовиться к возможным действиям противника. Впереди она ожидала встречу со Светлейшим в финском замке Тундертентрунк и, беспокоясь, дабы он не забыл, написала ему записку с напоминанием, чтоб он не пропустил оную встречу.
В теплый пахучий весенний день императрица обедала одна на террасе в Царском Селе, с удовольствием вдыхая ароматы. Погода обещала быть в ближайшие дни вполне благоприятной, и Екатерина радовалась, что назавтра она со свитой будет обедать в новом путевом финском дворце, выстроенном в готическом стиле. По оной причине Екатерина вспомнила замок барона Тундертен-Тронка – персонажа абсурдного и циничного романа Франсуа Вольтера «Кандид». Изобретательный, однако, у ее любимого Вольтера сюжет романа!
На следующий день Светлейший князь прибыл вовремя. На обеде, помимо лиц свиты, присутствовал его новый адъютант, майор Иван Николаевич Римский-Корсаков. Екатерина была рада, что уже не держит в голове Зорича, понеже его нет в Петербурге уже более десяти дней. Она обратила внимание на потемкинского адъютанта, прозвав его про себя Пиром Эпирским, понеже был необычайно хорош собой.
Оставшись ненадолго наедине, Светлейший князь и Екатерина Алексеевна обсудили мятежные события в Крыму имевшие место из-за переменчивого и авантьюиристичного хана Шагин-Гирея.
– Думаю, надобно всенепременно дать хану денег, дабы поддержать его власть, – говорила государыня.
– Согласен, – одобрял ее Потемкин. – Сейчас, государыня-матушка, обстановка в соседних странах благоприятствует нам: Австрия и Пруссия вступили в вооруженный конфликт из-за «Баварского наследства».
Екатерина на то ответствовала, как всегда ясно и с полной поддержкой Светлейшему:
– Я понимаю, сие знатный шанс, но все-таки составьте, мой друг, план военных операций на юге в случае разрыва с Портой. Любой план именно из ваших рук я с охотою, князь, прийму.
– Всенепременно, кормилица моя. Таковой план составить отнюдь не трудно. Вот токмо не знаю, что делать с Александром Михайловичем Голицыным.
– Что такое с фельдмаршалом? – подняла брови императрица, направляясь к своему месту.
– Просится в отставку по состоянию здоровья, – ответствовал князь, следуя за ней.
– Худо дело… Кого же вместо него?
– Надобно обдумать. У нас много достойных офицеров высокого ранга.
Екатерина, проходя мимо офицеров, обращаясь с улыбкой к Ивану Корсакову, спросила Потемкина:
– Ну, а как себя, князь, показывает ваш адъютант?
Потемкин нехотя повел бровями:
– Прекрасный конногвардеец. У нас еще не успел себя проявить, но, как сказывают, у молодого кавалера все впереди.
Порозовевшее лицо «дитяти» выражало скромность и удовольствие. Екатерина с минуту смотрела на него, явно любуясь его красивыми чертами лица. Вдруг вспомнив что-то, она паки повернулась к Светлейшему:
– Князь, вы приглашали нас в ваше имение Осиновая роща. Страсть, как хочется навестить вас там!
– Жду вас, государыня-матушка со свитой, через два дня, в понедельник.
– Естьли со мной прибудет двадцать человек, князь?
– Вестимо, государыня, хоть и сто!
Записки императрицы:
В сей день, второго марта 1778 года, наконец, доработала указ об учреждении Владимирского и Костромского наместничества, куда долженствуют войти четырнадцать уездов под водительством генерал-губернатора – старого графа Романа Илларионовича Воронцова. Сумлеваюсь, однако, что будет толк от сего губернатора, понеже сказывают, не в пример своей дочери, княгини Дашковой, он не чист на руку.
* * *
В конце апреля 1778, по приказу генерал-губернатора Новороссии – Светлейшего князя Потемкина, Александр Суворов паки принял командование Крымским корпусом. Перед ним стояли трудные задачи: ему предписывалось – препятствовать высадке турецких десантов, не доводя дело до войны. Он должен был поддерживать хана Шагин-Гирея. К тому же, по поручению Потемкина, ему следовало организовать вывод из Крыма христианского населения, в основном, греков и армян. Противостояние России и Турции из-за Крыма, подвергали христиан большой опасности со стороны мусульман. Им был не по душе выход из Крыма греков и армян, понеже они обеспечивали значительную часть прибыли ханства. С их уходом, значительно уменьшались денежные доходы крымских правителей.
Переговоры с духовными руководителями христианских общин по агитации вывода людей из Крыма велись с начала весны. Шагин-Гирей пытался воспрепятствовать сей акции: он даже покинул Бахчисарай и кочевал в окрестностях своей столицы, посылая жалобы фельдмаршалу Румянцеву на генерала Суворова и его кума, резидента Андрея Дмитриевича Константинова, коий был приставлен к хану в качестве переводчика. Шагин-Гирей пенял, что они допускали самоуправство и нарушали обязательства русского правительства. Но и Румянцев, и Потемкин твердо поддержали и Суворова, и Константинова, понеже были довольны их работой.
Императрице донесли, что генералу Александру Суворову удалось в июне, без единого выстрела, вытеснить из Ахтиарской гавани турецкую эскадру, не допустить высадки десантов с турецких кораблей, обложивших Крым, и завершить к середине сентября вывод в Россию более тридцати тысяч армян и греков. Невероятно, но несмотря на огромные трудности, вывод христиан из Крыма шел полным ходом. Екатерина упражнялась выработкой «Кондиции греков» – условия, на которых они переселялись в Россию.
В то же самое время глава Военной Коллегии и генерал-губернатор Новороссии, Светлейший князь Потемкин был озабочен основанием нового города Херсона. Одним из главных его помощников стал сын арапа Петра Великого, числившийся по военно-морскому ведомству, генерал-майор Иван Абрамович Ганнибал, кавалер ордена Святого Георгия 3-ей степени, отличившийся при захвате турецкой крепости Наварин и в Чесменском сражении.
Светлейший князь поручил ему общее руководство строительством Херсона, коий приступил к работе в начале августа сего года. Из Константинополя поступили сообщения от русского посла Стахиева, что Порта паки собирается послать к Крыму эскадру. Турция не хотела признавать независимости Крыма, неисправно вносила контрибуцию, препятствовала проходу русских судов через Дарданеллы. На сей почве, летом начались волнения в Константинополе, горячие головы требовал посылки военных сил в Крым. Русский посол, Александр Стахиев, рискуя жизнью, решительно заявил о разрыве дипломатических отношений и об отъезде из Константинополя всей русской колонии. Сие заявление отрезвило настроенных на войну турок и заставило Порту отказаться от посылки кораблей к Крыму.
Записки императрицы:
Сим июнем подписан рескрипт Потемкину о построении города Херсона. Ему поручено согласовать место заложения нового города с вице-президентом Адмиралтейств коллегии графом Иваном Чернышевым.
Александр Стахиев держит себя весьма смело в Константинополе.
* * *
С исчезновением Зорича, князю Потемкину паки надобно было позаботиться, дабы никто не опередил его с протекцией нового фаворита для императрицы. Оное произошло в середине
