Екатерина Великая. Владычица Тавриды - София Волгина
* * *
Через полгода своего фавора, Зорич, полагая себя ничуть не хуже Светлейшего князя, отнюдь не испытывал чувства благодарности за то благодеяние, что Потемкин был тем, кто рекомендовал его государыне. Он опрометчиво вздумал интриговать против князя, не подозревая, что учинять таковое безумство против него, без чьей-либо поддержки, в одиночку, было смертельно опасно. Хотя и были люди, кои предупреждали его о последствиях его дурного к Светлейшему отношения, он все же осмелился, в открытую, бросить ему вызов. Однажды, узнав, что в его отсутствие, князь Потемкин находился в покоях императрицы, он на глазах нескольких офицеров, кинулся на него с обнаженной шпагой. Вестимо, в несколько приемов, хладнокровный Потемкин приставил свою шпагу к горлу отчаянного генерал-лейтенанта. Милостиво не проткнув его насквозь, он, презрительно улыбнувшись, удалился. Екатерина, узнав об оном, пришла в сильнейший гнев. Сие было слишком! Он и прежде вызывал ее неудовольствие своими карточными играми, припадками вспыльчивости и дерзким нежеланием считаться с интересами Светлейшего князя. Недолго думая, в пылу гнева, императрица выслала гусара из столицы, несмотря на его ползание перед ней на коленях.
Вестсимо, императрице Екатерине Алексеевне малоприятно было паки менять любимца, но, одарив его паче, нежели Завадовского, она отлучила его от двора, отправив, в подаренный ему, богатый белорусский город Шклов.
С рождением внука Александра, счастливая венценосная бабушка, занятая внуком, впервые в жизни потеряла счет дням. Она забыла о существовании опального Зорича, иногда в упор не видела своего идола Потемкина, и не заметила приближения новогодних праздников.
Наступил Новый год. Екатерина, не смотря на пережитое страшное наводнение, благодарила прошедший год за рождение драгоценного внука. В присутствии придворных ей преподнесли золоченый поднос с южными фруктами от неизвестного почитателя. Екатерина, помня обещание князя Потемкина обнаружить оного поклонника, паки обратилась к нему:
– Князь Григорий Александрович, не желаете ли изволить испробовать ваших любимых бананов, али ананасов?
Князь с улыбкой отказался, но сразу поправился:
– Хотя, всемилостивейшая государыня, буду счастлив, испробовать их сегодня за обедом.
– Буду рада угостить вас, Светлейший князь. Тем паче, что на сей раз, мыслю, вы все-таки приведете с собой на обед того, кто прислал нам сей поднос. Вы ведь обещались найти его не помню колико годков назад, – напомнила она ему с некоторой насмешливостью.
Потемкин бросил на нее косой взгляд.
– Прошу прощения государыня-матушка! Видит Бог, я искал его. Но, по всему видно, сей человек – невидимое существо, али сим красочным подносом удостаивает вас ваш ангел, коего, понятно, человеку не под силу обнаружить.
Екатерина паки с долей сарказма возразила:
– Знатно умеете сказывать, князь, знатно! Но все-таки продолжайте свой поиск, понеже мне весьма занятно, кто же толико лет не хочет казать свое лицо и держит его в тайне.
Потемкин почтительно склонился: дескать, само собой – продолжит розыск.
На Новогоднем балу радостной, с искрящимися глазами, граф Нарышкин, тоже нарядный и благоухающий, доложил Екатерине, среди прочего, что после пятнадцатилетней отлучки, вместе со своим племянником Голицыным, вернулся Иван Иванович Шувалов, бывший фаворит императрицы Елизаветы Петровны, который уехал на так долго сразу после ее воцарения, боясь опалы.
– Что же он вдруг именно сей час собрался вернуться? – скептически спросила она обер-шталмейстера графа Нарышкина. – В свое время он не рискнул остаться… Что ему мешало раньше сподобиться на сей шаг?
– Как вам известно, государыня-матушка, – ответствовал Лев Александрович, – у князя Николая Федоровича Голицына умер младший восемнадцатилетний сын, племянник Шувалова по его родной сестре Прасковье Ивановне. Он, мыслю, привез старшего сына, дабы утешить ее.
– Каковое несчастье потерять сына, да еще в таком возрасте! – печально воскликнула императрица. – Отчего он скончался в такие младые леты?
– Того не ведаю, Ваше Величество, – ответствовал сокрушенно граф.
Екатерина, помолчав, спросила:
– И каков он сам Иван Иванович, видел его?
– Пока еще нет, Ваше Величество, скоро мы все узрим графа.
– Скажи, Безбородке, чтоб позвал ко двору.
– Будет сделано, матушка, Екатерина Алексеевна!
Граф Нарышкин склонился поцеловать протянутую руку. Выпрямился, глянул в глаза императрице. Смотрел он на нее, как всегда, с большой симпатией, вызывая с ее стороны неизменно благодарный взгляд. Хотя Екатерина иногда принимала его за арлекина и небрежно отзывалась о нем, но не переносила его отсутствие, кое случалось токмо в редкие случаи, когда он хворал.
Левушка был тем незаменимым человеком, коий, окроме дружеских советов, своевременных и честных сообщений о тайных событиях придворных и даже заграничных, давал заряд хорошего настроения, особливо на Эрмитажных встречах.
Не было другого человека, коий в одну минуту мог развлечь и отменно развеселить любую публику. Как оное ему удавалось – постичь было невозможно. Вестимо, сей человек был недюжинного ума и таланта.
Учтиво склонившись, граф Нарышкин сообщил:
– К слову сказать, государыня-матушка, здесь собираются показать на балу кадриль из девиц до двенадцати лет. Моя дочь там участвует. Вчерась она поведала, что среди них есть княжна Варвара Голицына, заменившая за четыре дня до бала заболевшую девчушку, и что на репетицию княжну привез ее дядя, граф Иван Иванович Шувалов.
– Вот как! Тот самый новогодний детский бал, что устраивает княгиня Репнина по поводу рождения моего внука Александра?
– Тот самый, государыня, вы собирались быть там вместе с Великой княгиней.
– Всенепременно! Смотреть на детей – одно из моих удовольствий! Чаю и ты, Левушка там будешь.
– Всенепременно, государыня Екатерина Алексеевна! – ответствовал Нарышкин, отвешивая очередной поклон.
Через два дня состоялся детский бал, и императрица присутствовала на нем. Он удался на славу, танцующие девочки были обворожительны! И, как ни странно, императрице паче других понравилась именно племянница Ивана Шувалова, юная непосредственная княжна Варвара Николаевна Голицына. Государыня обошлась с ней весьма ласково. Великая княгиня Мария Федоровна тоже полюбила ее за открытость. Императрица пригласила ее вместе с дядей побывать на императорском собрании «малого Эрмитажа».
Записки императрицы:
Сегодни в Эрмитаже был Иван Иванович Шувалов со своей юной племянницей Варварой Голицыной и ее матерью, княгиней Прасковье Ивановной Голицыной. Было умилительно наблюдать, как княжна восприняла за обедом механический стол, где тарелки спускались сверху, как токмо дергали за веревку, проходившую сквозь стол. Она то и дело пользовалась аспидными пластинками и маленьким карандашом, дабы написать, какое новое кушанье она желает и дернуть за веревку. Она с нетерпением поджидала возвращение тарелки с требуемым кушаньем. Видимо Варваре очень понравилось сие, и ее веревка была в постоянном движении. Мыслю, оную Варвару, как подрастет, взять к себе в
