Виннету. Сын вождя - Карл Фридрих Май
Сколько раз я возвращался домой разбитый и усталый! Но и тогда мне не было покоя. Я хотел выучить язык апачей и брал в пуэбло уроки. Два учителя было тогда у меня и одна учительница: Ншо-Чи обучала меня наречию мескалеро, Инчу-Чуна – языку льянеро, а Виннету – диалекту навахо. Все эти языки были родственны между собой и не обладали обилием слов, поэтому мои занятия проходили весьма успешно.
Бывало так, что мы с Виннету не сильно удалялись от пуэбло, и тогда в наших походах принимала участие и Ншо-Чи. Она искренне и горячо радовалась, когда я правильно выполнял задания.
Как-то раз, находясь в лесу, Виннету велел мне куда-нибудь уйти на три четверти часа. Вернувшись и не найдя их на старом месте, я должен был пуститься на поиски Ншо-Чи, которая великолепно умела прятаться. Я отошел на значительное расстояние, выждал назначенное время и возвратился назад. Следы обоих ушедших были вначале довольно четкими. Но затем отпечатки ног индианки внезапно терялись. Я, правда, знал, что у нее исключительно легкая походка, но земля была мягкая, и след, безусловно, должен был сохраниться. Но я не находил ровно ничего – ни одного помятого или сорванного растения, хотя как раз на этом месте все поросло густым и нежным мхом. Только отпечатки ног Виннету были ясно видны. Однако меня это не касалось, потому что я должен был искать не апача, а его сестру. Он наверняка находился поблизости, чтобы втайне наблюдать за моими ошибками.
Я снова и снова кружил в поисках, но не находил никаких примет. Непременно должны были остаться следы, ведь здесь ни одна нога не могла коснуться земли, чтобы мягкий мох не выдал ее присутствия. Коснуться земли? А что, если Ншо-Чи ее вообще не касалась? Эта догадка придала мне энтузиазма.
Я внимательно исследовал следы Виннету: они были глубоко вдавлены, гораздо глубже прежнего. Не перенес ли он свою сестру на руках? В конце концов задачу, которую он поставил передо мной и которая, на его взгляд, была очень сложной, я разрешил, предположив, что Виннету перенес Ншо-Чи на руках.
Самое главное теперь – установить, в каком направлении скрылась индианка. Искать ее по следам на земле не имело смысла, и я обратил внимание на другие признаки. Виннету, неся сестру на руках сквозь кусты, безусловно, должен был оставить сломанные ветки. Я шел дальше по следам индейца, но главное внимание обращал не на них, а на окружающие меня заросли. И в самом деле, временами мне попадались надломленные веточки кустов и смятые листья. Раньше, когда Виннету прятался один, всего этого я не замечал.
Следы вели напрямую к лесной поляне и так же прямо пересекали ее. По другую ее сторону, вероятно, и спрятались они оба, втайне довольные тем, что я не решу загадку. Я мог бы просто перейти поляну, но задумал кое-что поинтереснее, чтобы застать их врасплох.
Я стал осторожно пробираться вокруг поляны, все время оставаясь скрытым от чьих-либо глаз. Миновав ее, я принялся снова искать следы Виннету. Если он направился дальше, то след обнаружится; если же я ничего не найду, то станет ясно, что они спрятались вместе с Ншо-Чи. Я лег на землю и бесшумно пополз вперед, стараясь держаться под прикрытием кустов и деревьев. На земле не было никаких следов. Значит, они спрятались, и, скорее всего, у того самого края поляны, где кончались следы, по которым я следовал до сих пор.
Очень тихо, почти неслышно пополз я к тому месту. От меня требовалась необыкновенная осторожность, поскольку даже малейший шум мог достичь их изощренного слуха. Это удалось мне лучше, чем я ожидал: я сразу увидел их обоих. Они сидели рядом, спиной ко мне, среди раскидистых кустов дикой сливы, ожидая увидеть меня с противоположной стороны. Разговаривали они шепотом, и слов я не мог разобрать.
Подползая все ближе, я чрезвычайно радовался тому, что застал их врасплох. Наконец они были совсем рядом, я мог дотронуться до них рукой. Уже собираясь вытянуть руку, чтобы коснуться сына вождя, я был внезапно остановлен его словами:
– Пора сходить за ним?
– Нет, – уверенно ответила Ншо-Чи, – он придет сам.
– Он не придет.
– Нет, придет!
– Моя сестра ошибается. Он усвоил все очень быстро. Но твоих следов просто нет – как сможет он их найти?
– Он найдет их! Мой брат Виннету сам сказал мне, что Шеттерхэнда невозможно ввести в заблуждение. Почему же теперь он говорит обратное?
– Потому что сегодня ему предстоит выполнить самое трудное задание. Его глаза отыщут любой след, но твои следы можно прочитать только мыслью, а этого он еще не умеет.
– Он придет, потому что он может все, что захочет.
Ншо-Чи прошептала эти слова с таким доверием и уверенностью, что я мог этим гордиться.
– Я не знал еще человека, который бы обладал такой находчивостью! – ответил Виннету. – Есть только одно, перед чем он теряется, и это причиняет мне боль!
– Что это?
– Желание, которое есть у каждого из нас.
Я уже собрался обнаружить свое присутствие, но что-то задержало меня. О чем говорил Виннету? Любопытство заставило меня выждать. Получается, что они чего-то желали и не говорили мне этого, думая, что я не исполню. Может быть, я сейчас услышу, в чем оно заключается. Я решил молчать и слушать.
– Говорил ли уже об этом с ним мой брат Виннету? – спросила Ншо-Чи.
– Нет.
– Отец наш, Инчу-Чуна, тоже не говорил?
– Нет. Он хотел сказать, но я не позволил.
– Почему? Ншо-Чи очень любит этого бледнолицего, а она – дочь вождя всех апачей!
– Да, но она еще выше, чем думает! Каждый из бледнолицых и индейских воинов был бы счастлив назвать невестой мою сестру. Только Олд Шеттерхэнд – исключение.
– Откуда знает это мой брат Виннету, если он не говорил с бледнолицым?
– Мне это известно потому, что я знаю его. Он не таков, как все белые, он стремится к более высокому, чем они. Он не возьмет в жены индианку.
– Он это
