Союз рыжих - Стив Хокенсмит
– То есть… нет, только не это, – выдавил я, возможно немного скорчившись и сам. – Такая благородная женщина, как леди Клара, замужем за такой кучей навоза, как Эдвардс? Невозможно.
Наш юный друг с грустью кивнул.
– Не могу не согласиться с вашей оценкой. Увы, что касается брака, у леди нет большого выбора. – Он замолчал, явно не желая открывать причины такого положения, но потом, вздохнув, заговорил снова, не дожидаясь моих уговоров: – У нее мало шансов найти респектабельного жениха. Кларе тридцать три года – далеко не молода, по мнению лондонских сплетниц и повес. Но, что еще хуже, она замешана в скандале.
– Вы имеете в виду дело мистера Холмса о знатном холостяке, когда герцог пытался женить одного из сыновей на богатой американке? Но разве справедливо пачкать грязью леди Клару? Ведь она не имеет к этому никакого отношения.
– Боюсь, у Клары есть собственный скандал, Отто. Правда, рад сообщить, что у доктора Ватсона не было повода писать о нем.
Брэквелл подошел к оттоманке и упал на нее, внезапно лишившись сил.
– Конечно, в деле был замешан мужчина. – Он вытянул свои ноги-жерди и уставился в потолок сонным отсутствующим взглядом. – Натаниэль Хорн. Я даже один раз видел его. Не могу винить Клару в том, что она, вопреки здравому смыслу, поддалась его очарованию. Высокий, белокурый, голубоглазый, с гладкой кожей; не просто недурен собой, а настоящий красавец. Он мог претендовать на благосклонность любой дамы своего класса или чуть ниже. Но никак не выше. И уж тем более не столь знатной, как мисс Сен-Симон.
– Что, не посчастливилось иметь состояние и громкий титул? – фыркнул я, почти сочувствуя этому Хорну.
Брэквелл издал короткий усталый смешок.
– О, все было много хуже. – Он снова поднял на меня глаза. – Хорн служил у герцога секретарем.
Я попытался представить, как старикан отреагировал на возможность породниться с наемным работником.
– Да-а уж, – протянул я. – И что стало с бедолагой? Его повесили или сожгли на костре?
– Уволили. И вдобавок с волчьим билетом. Дикки позаботился о том, чтобы его не наняли даже конюхом во всей Англии. Хорн, наверное, сбежал в Канаду или в Австралию, а то и сюда, в Америку, в поисках приличного места службы.
А ведь менее часа назад герцог обещал сделать со мной и Густавом то же самое. Когда я понял, что старик не просто сотрясал воздух пустыми угрозами, кишки у меня свились в тугой узел. Чтобы немного ослабить его, я обратил мысли к несчастьям, постигшим других.
– Полагаю, об увлечении леди Клары стало известно.
Брэквелл кивнул.
– Репутация семьи и без того уже была запятнана выходками ее брата Роберта. Мало было его катастрофической попытки жениться: он вдобавок еще и спутался с танцовщицей. Были и другие… инциденты, и в итоге о Сен-Симонах пошел слушок, что они любят якшаться с прислугой. Кларе удавалось оставаться выше сплетен, пока история о ее флирте с Хорном не вышла наружу. А дальше…
– Ни один респектабельный джентльмен теперь на нее и не посмотрит.
– Именно так. Не то чтобы ее привлекает такой брак, даже если представится возможность. – В глазах Брэквелла появилась тоска. – Она любила Хорна по-настоящему… и уверяет, что не намерена выходить замуж ни за кого другого.
– Ну что ж, правильно делает, – пробормотал я, хотя мое глупое сердце было уязвлено. Я понимал, что нечего и мечтать о благосклонности такой прекрасной женщины, и все же в глубине души надеялся, что у нее хоть разок мелькнет желание снизойти до столь ничтожной персоны, как я. – Интересно, сказала ли она об этом Эдвардсу.
– Видимо, нет, – проворчал Брэквелл. – А если и сказала, то сам он, похоже, считает, будто может ее переубедить. И… как знать, чем кончится дело. Мне кажется, Клара немного смягчается…
И тут произошло неизбежное. Я так увлекся сплетнями Брэквелла, что забыл об этой неизбежности и теперь, не успев понять, что случилось, схватился за кольт.
– Какая чудовищная наглость! – вскричал герцог, врываясь в кабинет. – Я вам не прислуга, знаете ли, которую можно заставлять ждать сколько угодно!
Старик настолько разъярился, что даже не обратил внимания, что я едва не продырявил ему брюхо. Напротив, в пылу гнева он орал еще добрых полминуты, прежде чем заметил, что Густава даже нет в кабинете. Леди Клара вошла следом за отцом, и на ее нежные уши вылился такой поток сквернословия, что даже странно, как они не почернели и не отвалились.
– Что здесь происходит? – спросил герцог, исчерпав наконец запас ругательств.
Ответом послужил свист, донесшийся из открытого окна. Снаружи гарцевал Старый на Ласке, пегой верховой кобыле, на которой в тот день Набекрень ездил по коралю. Второго коня, крупного жеребца по кличке Козырь, брат вел под уздцы.
– Пора в дорогу, братец, – заявил Густав. – И не забудь прихватить «асписк».
До крайности обрадованный представившейся возможностью убраться подальше от брызгающего слюной герцога, я без всяких вопросов схватил клочок бумаги, вылез в окно и вскочил в седло.
– Что вы задумали? – квакнул старик нам вдогонку.
– То, что и собирались сделать с самого начала: поймать убийцу, – бросил в ответ Старый. – И по всему выходит, что для этого придется ехать в Майлз-Сити.
– Майлз-Сити? – воскликнул Брэквелл.
– Не извольте беспокоиться, мистер Брэквелл, – Густав ласково потрепал пегую кобылку по шее. – У нас тут две быстрые лошади. И мы не намерены терять время в салунах… хотя, держу пари, тот парень, которого Макферсон послал в город сообщить об убийстве, не стал противиться искушению. Так что, если мы с братом поскачем во весь опор, не останавливаясь промочить горло, то найдем искомое и вернемся вовремя, чтобы выиграть для вас пари.
Старый пришпорил лошадь, и я последовал его примеру. Но не успели мы пустить лошадей в галоп, как нас остановил крик:
– Подождите!
Я оглянулся и увидел вылезающего из окна Брэквелла.
– Пожалуйста, – взмолился он, спрыгнув с подоконника и подбежав к нам, – возьмите меня с собой!
Густав дождался, пока молодой человек подошел вплотную к его лошади, а потом наклонился, потрепал юношу по плечу и сказал так тихо, что я едва смог расслышать:
– Извините, дружище. У вас наряд неподходящий.
После этого Старый выпрямился и, не дожидаясь возражений, пришпорил Ласку и пустил ее сначала рысью, а потом галопом. О причинах такой спешки догадаться было нетрудно: обернувшись, чтобы помахать Брэквеллу, я увидел за его спиной Ули и Паука, пристально наблюдавших за нашим отъездом. Можно было не сомневаться: не успеет за нами осесть пыль, как они бросятся в погоню.
Я отправил Козыря в отчаянный галоп, хоть и знал, что скорость не спасет меня от пули в спину: это под силу только удаче.
Глава двадцать девятая
Ранчо,
или Я отправляюсь на скачки, но попадаю на экскурсию
Старый гнал Ласку во весь опор, и бедный Козырь едва поспевал за ней. И все же, несмотря на более увесистую ношу – меня, – жеребец отличался упорством и не выпускал круп Ласки из вида.
Через час скачки по извилистой тропе, уходящей на северо-запад от Кэнтлмира, я наконец нагнал брата. Ручей Сандей-Крик, который обычно представлял собой хилую струйку воды, пересекающую пастбища, после недавнего дождя разлился. Пусть и недостаточно глубокий для переправы вплавь, он не был и лужей, которую можно перескочить без разбега. Густав ждал нас с Козырем на берегу.
– Делаем так, – объявил брат вместо приветствия. – Выезжаем на середину ручья и движемся вниз по течению. Через четверть мили ручей поворачивает на юг. Там выходим на другой берег.
План Старого был не лишен смысла, потому что таким образом мы свернем с наезженной тропы, и Макферсонам придется хорошенько порыскать, прежде чем они нападут на наш след. А вот в чем ни малейшего смысла не было, так это в том, что путь вдоль ручья вел на юго-восток, а Майлз-Сити лежал на северо-западе.
– Значит, мы не в Майлз?
– Не-а, – бросил Густав и без дальнейших объяснений направил Ласку в ручей.
Чтобы сбить со следа погоню, мы ехали по-индейски, гуськом и молча, но, как только выбрались из ручья, брат сразу снова погнал Ласку галопом. При первой же возможности мы пересекли гряду холмов, которая сделала нас невидимыми со стороны ручья, однако продолжали скакать на юг и вскоре оказались в десяти минутах езды к востоку от ранчо.
Мы описали полный круг.
