Охотники на волков - Джеймс Оливер Кервуд
Устрашающий вой ручного волка на миг прервал рассказ Ваби.
– …и тогда она вышла навстречу мужу, однако так и не встретила его. Что было дальше, никто толком не знает: люди из фактории предполагали, что она поскользнулась и поранилась… Словом, на следующий день по пути домой Мукоки нашел жену и ребенка мертвыми, наполовину обглоданными волками. С этого дня Мукоки полностью переменился. Он стал самым известным охотником на волков в наших краях. Вскоре после той трагедии он перебрался жить в факторию и почти никогда не расставался со мной и Миннетаки. Время от времени, очень холодными ночами, когда ярко светит луна, вот как сейчас, индейцем овладевает безумие. Волчья ночь – вот как он это называет. Он ничего не объясняет, не отвечает на вопросы; никто не в силах удержать его дома, и он никому не позволяет сопровождать его. Нынче ночью он пройдет много, много миль. Но скоро он вернется, причем в таком же здравом рассудке, как ты или я. И если ты спросишь его, куда он ходил, он скажет, что просто «вышел оглядеться»…
Род слушал друга с огромным вниманием. Теперь, когда он узнал о семейной трагедии Мукоки, старый индеец стал для него совсем другим человеком. Прежде Род воспринимал Мукоки как дикое существо, плоть от плоти лесной глуши; теперь же в нем родилось глубокое, горячее человеческое сочувствие к нему. Слезы заблестели на глазах у юноши.
– Что Мукоки имеет в виду под «волчьей ночью»? – спросил он.
– Муки – просто чародей, когда дело доходит до охоты на волков, – ответил Ваби. – Он изучает их уже двадцать лет и знает о волках больше, чем все охотники этой страны, вместе взятые. В каждый его капкан непременно попадается волк; по одному лишь следу он может рассказать о звере сотню вещей. А что касается волчьей ночи… То ли особое дуновение в воздухе, то ли свет луны, то ли некий сверхъестественный инстинкт подсказывает Муки, что в подобную ночь рассеянные по холмам и долинам волки начинают собираться в большие стаи и солнце застанет их на склонах гор. Посмотрим, прав ли я. Если Мукоки завтра вернется, то ближайшая охота на волков будет весьма необычной! И наш Волк сыграет в ней важную роль…
Несколько минут в хижине царило молчание. Печь раскалилась почти докрасна, пламя ревело в трубе, а парни сидели и слушали голос огня. Род поглядел на часы: они показывали без десяти минут полночь, однако спать никому из них не хотелось.
– Наш Волк – необычный зверь, – негромко проговорил Ваби. – Конечно, можно сказать, что он предатель своего племени, который заманивает на гибель собственных сородичей. Но это неправда. У Волка, как и у Мукоки, есть свои причины так поступать. Пожалуй, это можно назвать местью. Если ты запрокинешь ему голову, то нащупаешь на шее огромный шрам. А из левого бока, сразу за передней лапой, у него вырван кусок мяса размером с кулак. Когда-то Волк угодил в наш капкан на рысь. Он тогда был еще щенком – месяцев шести, как сказал Мукоки. И вот, когда он был в капкане, беспомощный и раненый, трое или четверо его соплеменников решили им позавтракать. Мы с Мукоки появились как раз вовремя, чтобы спасти его от родичей-каннибалов. Мы решили оставить Волка себе, зашили раны, приручили его… Завтра ты увидишь, как именно Мукоки научил его мстить.
Часа через два Род и Ваби все же погасили свечи и легли спать. Однако Род еще долго ворочался, не в силах заснуть. Он думал, где сейчас бродит Мукоки и как он в тумане безумия находит путь в снежной пустыне. Когда Род наконец заснул, ему приснились индианка с маленьким ребенком, окруженная рычащими голодными волками; но потом ребенок исчез, женщина превратилась в Миннетаки, а волки – в мужчин. Толчок в бок вырвал его из этого кошмара. Открыв глаза, он увидел Ваби, указывающего куда-то за дверь. Род посмотрел и увидел Мукоки, который как ни в чем не бывало сидел на пороге хижины и чистил картошку.
– Привет, Муки! – воскликнул юноша.
Старый индеец взглянул на него с привычной усмешкой. Безумная ночь в лесу не оставила никаких следов на его лице. Весело кивнув, он вернулся к готовке, будто только что встал после ночного отдыха.
– Время подниматься, – сказал он. – Большой охота сегодня. Много солнце, много свет. Найти много волков на горе!
Парни вылезли из-под одеял и начали одеваться.
– Во сколько ты пришел? – спросил Ваби.
– Сейчас, – ответил Мукоки, указывая на горячую плиту и очищенный картофель. – Только что развести огонь.
Ваби бросил на Рода многозначительный взгляд.
– Что ты делал прошлой ночью? – спросил он.
– Большая луна, – проворчал Мукоки. – Светло, можно стрелять. Видеть рысь на холме. Видеть следы волка на оленьей тропе. Не стрелять.
Вот и вся история – ничего другого юноши вытянуть из Мукоки не смогли. Однако во время завтрака, когда Мукоки повернулся к плите, чтобы закрыть заслонку, Ваби бросил еще один взгляд на Рода и прошептал:
– Посмотрим, прав ли я. Он выберет путь на холм.
Когда индеец обернулся, Ваби спросил:
– Как ты думаешь, Муки, нам сегодня, наверно, стоит разделиться? Можно ставить капканы вдоль ручья, что течет на север, а можно к востоку, за холмом… Что скажешь?
– Хорошо, – кивнул старый охотник. – Вы двое идти на север, я пойду за холм.
– Нет уж, – быстро вмешался Род. – Пусть Ваби идет вдоль ручья, а я пойду с тобой.
Мукоки, польщенный предпочтением, оказанным ему бледнолицым парнем, довольно ухмыльнулся и принялся пространно описывать юношам свои планы. В итоге решено было всем вернуться в хижину пораньше: оказалось, старый индеец был твердо уверен, что нынче ночью состоится первая большая охота на волков.
В то утро Род заметил, что Волка не стали кормить. Почему – догадаться было несложно.
Затем поделили капканы. Их привезли из фактории множество, самых разных видов: около пятидесяти маленьких – на норку, куницу и прочих мелких пушных зверей, пятнадцать капканов на лис и столько же больших – на рысей и волков. Ваби унес с собой двадцать маленьких капканов и по четыре больших, Род и Мукоки взяли около сорока. Оставшееся после готовки мясо карибу было разрезано на куски для приманки и поделено поровну.
Все приготовления были завершены еще до восхода. Когда самый край солнца показался над лесом, охотники уже выступили в путь.
День выдался яркий – один из тех безоблачных, пронзительно-холодных дней, когда, по индейским поверьям, Великий Создатель Вселенной лишает солнца весь мир, чтобы оно могло сиять во всей красе над северными лесами. С вершины холма, под которым притаился их дом, Род с безмолвным восторгом озирал сияющие белизной леса и озера. На несколько мгновений трое охотников остановились на вершине, а затем разошлись в разные стороны.
Спустившись с холма, Мукоки и Род вскоре вышли к ручью. Не пройдя и полусотни шагов, старый индеец указал спутнику на древесный ствол, упавший поперек ручья. Снег на этом «мосту» был испещрен следами крошечных лапок. Мукоки окинул быстрым взглядом окрестности и сбросил с плеча тюк с капканами.
– Норка, – объяснил он.
Перейдя ручей по льду, он подошел к упавшему дереву с другой стороны, где маленькие следы отпечатались на покрытых снегом сухих ветвях.
– Здесь жить семья норок. Три, четыре, пять крошка. Ставить ловушка тут.
Никогда прежде Род не видел такой ловушки, какую затем устроил старый индеец. На конце ствола, по которому норка проложила след, он построил из веток нечто вроде крошечного вигвама. Внутри был положен кусочек оленьего мяса, а перед входом тщательно закопан в снег капкан. За двадцать минут Мукоки построил два вигвама и установил два капкана.
– Зачем ты строил домики? – спросил Род, когда они пошли дальше.
– Зимой падать много снег, – объяснил
