Союз рыжих - Стив Хокенсмит
– А вот и юный Брэквелл. Мы приехали в Кэнтлмир с ревизией.
– Знал ли мистер Перкинс о вашем приезде? – В голосе Ули звучало такое смирение, что я едва не выпал из седла. Я ожидал фейерверка, но пока не хватило бы искр и свечку зажечь.
– Это уже не имеет значения, – фыркнул герцог. – Пусть ваши люди займутся нашим размещением.
У него за спиной размещение уже началось. Кучер дилижанса спрыгнул на землю, и напарник подавал ему сундук. К ним присоединилась последняя пассажирка – белокурая девушка, которая несколько минут назад выглядывала в окошко. Она была значительно моложе и пышнее, чем леди в коляске с Эдвардсом, и куда меньше походила на фарфоровую куколку, но тоже была мила на свой простоватый лад. Поскольку девушка немедля взялась таскать коробки, стало ясно, что это прислуга.
Эдвардс и леди вышли из коляски, но в разгрузке принял участие только мужчина: принялся напоминать всем, чтобы ничего не разбили. Судя по всему, он был американец, хотя по выговору я не смог определить, откуда именно. Худосочный парень – юный Брэквелл – тоже не стал участвовать в работе. Он слонялся рядом и разглядывал все вокруг, в изумлении пялясь на коновязи и слепней, будто они отлиты из чистого золота.
Дылду Джона, Глазастика и меня рекрутировали таскать сундуки. Леди взялась распределять поклажу по комнатам, и нам потребовался битый час, чтобы оттащить всё на свои места. Вещи горничной – коробку и небольшой баул – госпожа велела отнести в маленькую комнатку на первом этаже, рядом с бывшей спальней Перкинса. Само собой, наиболее громоздкие и тяжелые сундуки пришлось поднимать по лестнице на второй этаж. Если бы господа привезли пушку, то, уверен, леди потребовала бы волочь ее на крышу.
Не то чтобы она дала нам повод жаловаться. Распоряжения были четкими, но без грубости, а иногда красавица даже удостаивала нас словами «пожалуйста» и «спасибо».
В конце концов служанка, которую женщина называла Эмили, сообщила нам настоящее имя леди. Услышав наши слова, что надо оттащить вещи «мистера Балморала», куда сказала «эта красивая леди», девица отозвала нас в одну из комнат и преподала небольшой урок по поводу того, как обращаться к высшему классу. А также, к нашей искренней радости, не упустила случая пофлиртовать.
– Он вам не «мистер Балморал». О-о-о, хозяин огрызнется, как старый бульдог, если такое услышит, – заговорила Эмили, умудряясь при этом посмеиваться едва слышным шепотом. – О нет, он Ричард Бракенстолл де Вир Сен-Симон. Уф! Посинеешь, пока все выговоришь. К счастью, для людей вроде нас он просто «его милость». Или «ваша милость», если говорите с ним самим… чего я никому не советую! Да уж! Лучше не попадаться на глаза старому хряку.
– О, а я когда-то знавал девку, которую звали Милочка, – сказал Смит, подмигивая косым глазом. – А вот мужиков с таким именем не встречал.
– «Ваша милость», – поправила девушка, но улыбка говорила, что горничная оценила шутку. – Не забывайте, а то придется пожалеть.
– Благодарю за совет, мэм, – сказал я. – Просто чтобы вы знали: меня в здешних местах именуют сэр Рыжий, герцог Восточно-Канзасский. Натурально, вы все тоже должны ко мне так обращаться.
Эмили издала тихое «Да уж!».
– А меня именуют… – влез Дылда Джон, после чего громоподобно испустил газы. Как один из тех, кто считает пускание ветров отличным финалом любой шутки, Дылда Джон немедленно переломился пополам от смеха.
От подобного проявления остроумия потаскушки в Майлз-Сити надорвали бы животы, но мне показалось, что девица, которая вращается в обществе самых напыщенных и расфуфыренных господ на свете, наверняка будет шокирована. Однако мне только показалось.
– О-о-о, так ты, значит, дружишь с герцогом, – протянула Эмили. – Я слышала, он сегодня утром о тебе вспоминал! Да уж! – И она изобразила соответствующий звук и сама скорчилась от хохота.
Когда все наконец отсмеялись, я задал вопрос, который вертелся у меня на языке уже целый час.
– А леди? Кто она?
– Можете называть ее леди Клара, – заявила Эмили очень сухим и официальным тоном, совсем не вязавшимся с тем, что она минуту назад смеялась грубым шуткам ковбоев. – А обращаться к ней можно «миледи» или «мисс Сен-Симон».
– Мисс Сен-Симон? Так она дочь старика?
Я старался говорить ровным голосом, но меня выдала улыбка облегчения.
– А ты, небось, опасался, что она миссис Эдвардс? – Чопорный тон Эмили сменился на издевательский.
Я пожал плечами и покраснел.
– Ну… было бы жаль. Не в том смысле, что она замужем, а что замужем за таким, как он.
– О-о-о, тут ты прав, было бы жаль. Но это не значит, что такого не случится, – ответила горничная, закатывая глаза. – Если поганец Эдвардс добьется своего.
Дылда Джон наклонился ко мне и ткнул локтем под ребра.
– И за кого же, по-твоему, леди должна выйти замуж, сэр Рыжий? – спросил он, брызгая слюной. – Не за герцога ли Восточно-Канзасского?
Мне плевали в лицо, причем в буквальном смысле слова, и, если не поторопиться, будут плевать еще неделю. Я почел за лучшее пришпорить разговор и направить его в другую сторону.
– А как насчет этого мозгляка, юного Брэквелла? Как нам его называть – «ваше королевское высочество» или просто «ваше величество»?
Эмили захихикала и ввела нас в курс дела. Хотя Брэквелл происходил из весьма титулованной семьи, у него самого титула не было. Тем не менее, как младшему сыну графа Блэкуотера, полагалось оказывать юнцу почтение, подобающее аристократу. Он был не старше нас, но обращаться к нему следовало «мистер Брэквелл».
Я намеревался спросить, как называть Эдвардса – просто Осел или мистер Осел, – но тут Эмили позвала леди Клара.
Наш маленький кружок вязания распался, и мы с Дылдой Джоном и Глазастиком Смитом направились вниз за оставшимися сундуками. Спустившись, мы обнаружили, что кучера дилижанса и фургона уже напоили лошадей и собираются уезжать. Это нас сильно разочаровало, поскольку мы надеялись услышать свежие новости из города.
– Даже поужинать не останетесь? – спросил я.
– Мы бы с радостью, дружище, – ответил напарник кучера дилижанса, – но надо возвращаться. Старик отказался платить за два дня, только за один. Этот скупердяй, может, с виду и богат, но цепляется когтями за каждый пенни.
– Но ведь лошадям надо бы отдохнуть, – возразил я. – Вам никак не доехать до Майлза до захода солнца. Если нет срочных дел в городе, лучше заночевать.
Я не врал, и возницы, казалось, на секунду крепко задумались. Но тут из дома вышел Ули, окинул всех злобным взглядом и прорычал:
– Какого черта вы еще здесь? – Потом повернулся ко мне, Глазастику и Дылде Джону и добавил: – А вы трое – за работу.
Это решило дело.
– Смотрите, чтоб вас Голодный Боб не сожрал! – крикнул я вслед, когда дилижанс и фургон загромыхали по дороге.
Кучер свесился с козлов дилижанса и помахал рукой.
– А вы смотрите, чтоб Макферсоны не сожрали вас!
Я обернулся посмотреть, придется ли Ули по вкусу эта шутка, но тот уже удалился в дом, несомненно намереваясь и дальше вылизывать седалище герцога.
Пока леди Клара и Эмили обустраивались на новом месте, старик, Эдвардс и юный Брэквелл заперлись с Ули в кабинете Перкинса. Шпионить уже вошло у меня в привычку, и я пользовался каждым предлогом, чтобы задержаться внизу у лестницы, перед дверью кабинета. Но оттуда доносилось лишь рокотание низкого голоса герцога да еще иногда «да, сэр», «нет, сэр» или «не знаю, сэр» от Макферсона.
Вынужденное раболепство, видимо, немного сбило Ули с толку, и он допустил нехарактерную ошибку, когда недавно орал на нас. Не зная, что леди сделала нас своими личными вьючными мулами, он просто велел нам работать, но не сказал, чем именно заниматься. И мы, воспользовавшись его оплошностью, решили побыть сами себе хозяевами, пока не получим новые распоряжения.
Дылда Джон вызвался позаботиться о наших скакунах: пока Ули занят, а Паук где-то на пастбище, можно было неспешно возиться с лошадками в свое удовольствие. Глазастик решил помочь Шведу готовить ужин – на самом деле это значило, что Смит будет болтаться на кухне в надежде перехватить кусочек. Я же собирался вернуться в дом и узнать, не нужно ли помочь леди Кларе. Вдруг понадобится перенести еще какие тяжести – было бы не по-джентльменски взваливать это на женщин.
Глазастик и Дылда Джон, конечно, видели меня насквозь, но не стали насмехаться, а ограничились
