Амундсен. Точка невозврата - Моника Кристенсен
Во время подготовки «Италии» Нобиле не уставал повторять, что достичь Северного полюса для экспедиции не главное. Пять запланированных вылетов с базы в Кингсбее имели задачей исследование и картографирование неизученных водных областей и проведение ценных с научной точки зрения измерений. Нобиле особенно выделял масштабный и смелый эксперимент на самом Северном полюсе, куда он вместе с двумя спутниками планировал спуститься на подъемнике собственной конструкции. Он много говорил об этом с итальянской политической верхушкой и в различных научных учреждениях, оказывавших ему материальную и моральную поддержку, делился этими планами даже со скептически настроенной прессой. В 1928 году еще не была известна глубина, которую имеет на полюсе океан. Вместе с учеными Нобиле придумал элегантный способ провести подобные замеры. Спустившись на лед, он собирался использовать только что разработанный в Граце эхолот, позволяющий измерить скорость распространения звука в соленой воде, а зная ее, рассчитать глубину, на которой находится дно. Были запланированы и другие измерения — если останется время. В задней части командирской гондолы были сложены снаряжение и запас провизии для проведения этого эксперимента.
Однако, пока дирижабль кружил над полюсом и участники экспедиции праздновали, ветер усилился. Нобиле решил не рисковать и отказался от эффектной высадки на лед. Все трое ученых были разочарованы, но больше всех — чех Бегоунек, лишившийся возможности измерить атмосферное электричество на уровне льда.
Экспедиции пора было покидать Северный полюс, однако Нобиле никак не мог определиться с курсом. Можно было проложить маршрут через океан к берегам Аляски, как это сделал двумя годами ранее Амундсен во время полета близнеца «Италии», дирижабля «Норвегия». Перелет, который проделала «Норвегия», никто бы не назвал легким — особенно трудно ей пришлось в последний час перед приземлением на лед возле инуитского поселка Теллер, когда дул штормовой ветер и валил густой снег. Дирижабль едва не разбился.
Другой вариант маршрута предполагал возвращение в Ню-Олесунн при встречном ветре. Его решительно поддерживал Финн Мальмгрен. Штурманам ценой невероятных усилий удалось заставить вихляющийся дирижабль пролететь по кругу несколько сотен метров, но даже после этого Мальмгрен не осознал всех трудностей обратного пути в Кингсбей. Он настойчиво просил Нобиле повернуть обратно, уверяя, что дальше к югу погодные условия непременно улучшатся.
Нобиле сомневался, но последовал совету Мальмгрена. Шведский исследователь все-таки был доцентом Уппсальского метеорологического института и единственным членом экипажа, имевшим обширный опыт пребывания в полярных районах. Кроме того, Мальмгрен поддерживал непрерывный контакт с находившимся в Кингсбее Амедео Нобиле, а через него — с Геофизическим институтом Тромсё. Оттуда он получил большое количество метеоданных и на их основании вычертил синоптическую карту.
Примерно в 02.20 24 мая дирижабль «Италия» набрал высоту около 1000 м и покинул Северный полюс. Он шел южным курсом вдоль 24-го восточного меридиана. Люди уже больше 30 часов оставались на ногах. Профессор Понтремоли закончил свои измерения и поднялся в килевую ферму дирижабля, где располагалось единственное спальное место. Там же улегся ненадолго отдохнуть журналист Уго Лаго. Двое мужчин кое-как устроились в спальных мешках из оленьих шкур — Понтремоли был высок и худ, а Лаго ростом не дотягивал даже до метра шестидесяти. Но спать оказалось невозможно — им все время мешали механики и такелажник, вынужденные переступать через спящих по пути из одного конца дирижабля в другой.
Оставив полюс позади, «Италия» вскоре попала в полосу густого тумана и сильного встречного ветра. Мальмгрен обещал Нобиле, что южнее полюса погода будет лучше, но он ошибся. Условия стали еще тяжелее. Из-за турбулентности дирижабль затрясло, началось обледенение оболочки. Чтобы сэкономить топливо, Нобиле приказал один из трех моторов заглушить. В тихую погоду «Италия» развивала скорость до 100 км/ч, а теперь они не выжимали даже пятидесяти.
Час проходил за часом. В гондоле стоял лютый холод. На аэронавтах были полярные костюмы, но люди все равно мерзли. Основываясь на истинном курсе и на непостоянной скорости дирижабля, Нобиле рассчитал их примерное местоположение — выходило, что они находятся к северо-востоку от острова Моффен. То есть дирижабль должен был быть уже у побережья Шпицбергена. Однако Бегоунек, следивший за компасами, доложил, что колебание стрелки превышает 30°.
Старший механик Чечони сменил у руля высоты инженера Феличе Трояни, чтобы молодой итальянец смог немного поспать прямо на полу гондолы. Он быстрым и озабоченным взглядом осмотрел приборы, показывавшие температуру, скорость ветра и давление снаружи дирижабля. На подъемную силу газа влияло множество условий: рост температуры от прогревания на солнце, конденсат, дождь, оледенение наружной оболочки, утечка газа через не замеченную вовремя пробоину. В последние полчаса у Чечони начались проблемы с поддержанием высоты. И хуже всего было то, что он никак не мог определить их причину.
Еще через два часа случилось первое тревожное происшествие. Дирижабль летел на высоте всего около 100 м, а руль высоты заклинило в положении, при котором нос «Италии» был направлен вниз, заставляя летательный аппарат идти прямо на лед. Чтобы избежать столкновения, Нобиле отдал приказ немедленно заглушить все моторы. Это увеличило подъемную тягу дирижабля. Ко всеобщему облегчению, он быстро поднялся из облаков на высоту, где появилось солнце. Постепенно солнечное тепло растопило лед, образовавшийся на оболочке дирижабля. Два часа спустя два из трех моторов запустили снова, и «Италия» опустилась на высоту в 300 м над уровнем моря.
Вскоре Чечони заметил, что «Италия» идет с большим креном, на этот раз на корму — целых 8°. Он стал яростно сражаться с рулем высоты. У руля направления снова встал Финн Мальмгрен. От тревоги его обычно безмятежное лицо совсем перекосилось. Все последние часы дирижабль боролся со стихией — он бился, как необъезженная лошадь, — то поднимался, то уходил вниз. Вдобавок к этому шведского ученого грызли собственные горькие сомнения. Неужели они выбрали для возвращения неверный маршрут?
Не обращая внимания на шум моторов и стук ледяных осколков по оболочке дирижабля, Нобиле продолжал спокойным голосом отдавать приказы. Сорокачасовой полет вымотал людей до предела, но они все-таки приближались к побережью Шпицбергена. По машинному телеграфу в моторные гондолы передали приказ дать полный ход — Нобиле рассчитывал набрать высоту с помощью трех «Майбахов», динамически облегчив дирижабль. Помелла и Каратти увеличили число оборотов на своих моторах по приказу, а третий машинист, Чокка, предвидя опасность, сделал это еще раньше.
До катастрофы оставались считаные минуты. Лед приближался к ним все быстрее и быстрее. На нем уже можно было различить детали — высокие
