Изгой - Алиса Бодлер
Джереми: (хрипло) Я думаю, она не хочет, чтобы я возвращался домой.
Доктор Боулз: Но почему же?
Джереми: Она говорила, что если я не заткнусь, то ощутимо поплачусь за это. То-то и оно.
Доктор Боулз: Я думаю, это не самые верные мысли. Едва ли мама хочет тебе чего-то плохого.
Джереми: У вас есть дети?
Доктор Боулз: Конечно. Двое.
Джереми: Что бы вы сделали, если бы кто-то из них стал представлять из себя что-то… Что-то, скажем, отвратительное вам по своей сути?
Доктор Боулз: Я не думаю, что это возможно, Джереми. Мои дети не могут быть мне отвратительны, и, в большинстве случаев, у всех родителей это идет как бы по умолчанию. Могут быть эмоции, различные грубые слова, которых назад не вернешь… (вздыхает). Но никакой абсолютной ненависти, нет.
Джереми: Мне кажется, на вас розовые очки, док.
Доктор Боулз: (игнорируя комментарий) Ты хочешь рассказать мне, что видел на этот раз?
Джереми: Нет. Но у меня что, есть выбор?
Доктор Боулз: Всегда. Мы можем поговорить о чем-то другом.
Джереми: Ничто другое меня не интересует. Ваша взяла».
* * *
Неведомое тревожное чувство разбудило Германа в пять утра. С трудом натягивая свой теплый халат на ночную рубашку, он выглянул в коридор.
В доме стояла абсолютная тишина.
Его ноги окутывал холод, так, словно все это время он спал на ледяном полу или шастал по нему босиком. Но ничего подобного хозяин не припоминал. Да и очнулся он во вполне привычном для себя месте – в собственной постели.
Спальня Мари находилась прямо напротив обители хозяина дома, а детская – по левую сторону. Решив сначала проверить старушку, мужчина заглянул к ней, перемещаясь так осторожно и тихо, как только мог. нянька спала крепко, слегка похрапывая в глубоком сне.
Следующим на очереди был малыш Реймонд – но стоило дяде шагнуть по направлению к покоям мальчика, откуда-то из кухни, что находилась прямо под общим коридором, раздался странный шорох. Бодрийяр поспешил спуститься вниз, но ничего странного не приметил. Лишь дверца в давно сломанную шахту кухонного лифта почему-то была приоткрыта.
Он приподнял створку и глянул вниз-вверх, но ничего не обнаружил. Кабина после поломки, должно быть, давно была заблокирована наверху и не двигалась, сколько ни жми на кнопку. В пустом вертикальном тоннеле было так же тихо, как и везде. Неопознанный шум мужчина мысленно присвоил крысам и с силой захлопнул дверцу.
«Нужно будет забить ее утром, – подумал он про себя. – Так же крепко, как дверь на этот чертов продуктовый склад».
В действительности попасть в хранилище можно было лишь одним способом – через спальню Мари. Такая планировка была предусмотрена для удобства старушки. С самого утра она могла брать из комнатки запасы и спускаться с ними вниз, на кухню, не утруждая себя сложным путешествием в подвал. Кроме всего прочего, он был занят во имя другого типа работ, и хранить там съестное никак не представлялось возможным.
Однако склад недолго смог служить по назначению. Как бы нянька ни боролась с грызунами, они продолжали возвращаться в это место и со злостным рвением портить хозяйскую еду. Герман пробовал ставить капканы и даже поселил туда кота, но ничего не помогало. Казалось, что эта часть дома была поистине проклята, потому как на кухню вредители не спускались. Спустя несколько месяцев коллективных мук, комнатку тщательно вычистили и забили туда единственный вход. А для того, чтобы интерьер комнаты служанки не был испорчен грубо прибитыми досками, заблокированную дверь прикрыли ее же шкафом.
Так что события сегодняшней ночи были внезапными, но вполне ожидаемыми. В том, что шустрые зверьки однажды проголодаются и вернутся, сомневаться не приходилось.
Сонным шагом Бодрийяр-старший вернулся на второй этаж и, наконец, приоткрыл дверь в спальню племянника. Мальчик мирно спал, укрывшись на постели с головой. Усиленно перебарывая желание подоткнуть ребенку одеяло в ночи, мужчина вернулся в собственную комнату.
Он хорошо помнил о предостережениях Мари, и теперь не хотел пугать Рея своим появлением в его покоях в ночное время суток.
* * *
Утро Германа, как и планировалось, началось с гвоздей и молотка.
Он забивал дверцу лифта, стараясь делать это как можно тише и быстрее, хотя работой подобного толка занимался крайне редко.
Мари спустилась на шум несколько минут спустя:
– Что это вы затеяли, сэр? – с подозрением осматривала мужчину старушка. Вас слышно даже в библиотеке, а ведь еще не наступило время завтрака.
– Не спится, – хмуро отвечал хозяин дома, прикладывая очередной гвоздь к доске. – Кажется, к нам вернулись вредители. Вот, решил подготовиться и избавить тебя, няня, от прямой встречи с ними.
– Премного благодарна, сэр, – робко отвечала старушка, принявшись тут же суетиться на кухне. – Простите, но вы не видели на столе моего блюдца?
– Какое еще блюдце, Мари? – хмуро отозвался бывший воспитанник.
– Да из-под вчерашнего пирога… – охала служанка. – Что уж тут… видимо, снова забыла куда его положила.
– Не стоит переживать о таких мелочах. Купим тебе новое блюдце, лучше и новее предыдущего. – Герман отложил молоток и опустил закатанные рукава рубашки. – Думаю, пора будить Рея. Начнем день пораньше.
Но мальчика в тот день в постели не оказалось.
* * *
«Доктор Боулз: Так куда же он делся?
Джереми: (хрипло) Никто не знает.
Доктор Боулз: Предполагаю, что искали везде?
Джереми: Абсолютно. Проверили каждый уголок в доме, включая чертов подвал, прочесали окрестности. Затем пошли к коронеру, но и там было глухо. Мальчишка будто испарился. И никого похожего на Реймонда никто из местных больше никогда не видел.
Доктор Боулз: Но ты все же допускаешь, что он не погиб, а просто сбежал?
Джереми: Я хочу в это верить, но подобное практически невозможно. Если бы он хотел сбежать от дяди, он пошел бы к бабушке, спокойно бы жил с ней. Но там он не появлялся. Что-то произошло.
Доктор Боулз: Как ты считаешь, какого мнения придерживался Герман?
Джереми: Ничего трезвого в его голове не было. Я уже сказал, что он был болен.
Доктор Боулз: И все же, что же он думал?
Джереми: (тихо) Его преследовал голос отца, который твердил, что забрал мальчика.
Доктор Боулз: Значит, у него были слуховые галлюцинации?
Джереми: А вы предполагали, что
