Прощальный поклон ковбоя - Стив Хокенсмит
Ему никто не ответил.
– Надо попробовать открыть дверь, – сказал Густав, хоть и без всякого энтузиазма. Да и меня тоже такая перспектива не очень прельщала: если дверь не заперта, то первый, кто туда сунется, рискует поймать пулю.
Тем не менее я собрался вызваться первым, но Локхарт убрал Тетушку Полли в кобуру и положил ладони на дверь.
– Я захожу, Кип, – предупредил он. – Только не теряй голову. Я просто хочу поговорить.
Он оттолкнул дверь в сторону, невольно подставляясь под огонь: мишень тощая и сморщенная, и все же попасть нетрудно. Однако выстрелов не последовало.
Локхарт попытался вскарабкаться в вагон, но едва смог закинуть туда ногу. После того как он повисел несколько секунд, неуклюже подергиваясь, я засунул кольт за пояс и забрался внутрь, преувеличенно кряхтя и отдуваясь, чтобы окончательно не унизить старого пинкертона.
– Давайте я тут проверю, босс, – шепнул я, присев на корточки.
– Ну… ладно, – просипел Локхарт, как будто, поколебавшись, решил не спорить, и спрыгнул на землю. – Только осторожно.
– Ага, – добавил Густав, подняв дерринджер миссис Кир и направив его в темноту вагона. – Очень осторожно.
Я кивнул и вытащил позаимствованный кольт.
– Эй, Кип… это Отто, – сказал я, крадясь в глубину вагона. – Я на тебя не в обиде. Мы с Густавом не пострадали. Давай ты отпустишь мисс Кавео, и решим дело мирно. Что скажешь?
Кип ничего не сказал – потому что в вагоне его не было.
– Пусто, – объявил я, осмотрев помещение, а потом открыл дверь тамбура – медленно, чтобы у кого-нибудь не дрогнул палец на спусковом крючке, – и жестом пригласил Сэмюэла и Уилтраута войти.
– Проверь золото, – велел Старый.
Я отошел и спихнул крышки с гробов-копилок банды Лютых.
– Похоже, всё на месте.
Уилтраут выпучился на содержимое гробов – его явно потрясло доказательство того, что мы с братом не бредили.
– Если не веришь глазам, можешь потрогать, – предложил я.
Сэмюэл заглянул мне через плечо.
– А я бы, пожалуй, не стал трогать такую кучу золота. Не захочется выпускать из рук.
– Они не могли уйти далеко, – заявил Локхарт, озирая окрестности. Поблизости от путей начинался густой лес, а за ним уходили под облака скалистые утесы, где вполне могли обитать ангелы, играющие на арфах. – Бежать некуда.
– Может, Моррисон их заметил, – предположил Старый. – Остановки не по расписанию его нервируют. Странно, что не видно его винчестера.
– Хорошая мысль, – одобрил Локхарт с едва уловимым оттенком раздражения в голосе и зашагал к почтовому вагону.
Я выпрыгнул из багажного вагона и снова обхватил Густава за плечи. Мы последовали за Локхартом, а Сэмюэл и Уилтраут пошли за нами.
– Я так и не видел никаких доказательств того, что Кип в чем-то замешан, – заметил кондуктор.
– Молись, чтобы доказательства не появились в ближайшие минуты, – огрызнулся я. – Потому что если леди…
– В укрытие! – рявкнул Локхарт. Он вжался в стенку багажного вагона и жестом велел нам сделать то же самое.
Через несколько секунд возни мы выстроились цепочкой вдоль вагона.
– Что случилось? – спросил я Локхарта.
– Дверь почтового вагона, – шепнул он. – Она открыта.
Я наклонился и глянул вперед. Дверь, похоже, была приоткрыта совсем чуть-чуть: из нашего укрытия не разглядишь даже щелки. Однако была видна тонкая темная струйка, стекающая из вагона на землю: струйка алой жидкости.
На меня эта картина подействовала как удар шпор в бока, и я не задумываясь рванулся вперед.
– Отто, стой! – крикнул мне брат, но натягивать уздечку было поздно. Через пару секунд, представляя хихикающего Кипа над бездыханным телом мисс Кавео, я уже отодвигал дверь почтового вагона в сторону, чтобы немедленно отправить убийцу прямиком в ад.
Однако внутри обнаружился лишь Милфорд Моррисон, преданный работник компании «Уэллс Фарго», лежащий лицом вниз в луже собственной крови. Ему заткнули рот его же жилетом, связав руки за спиной шпагатом так туго, что посинели пальцы. Череп курьера со снесенным затылком представлял собой кровавую супницу, полную осколков костей и остатков мозгов.
Старый заметил, как я отпрянул.
– Кто там? – спросил он, хромая ко мне с Сэмюэлом в роли костыля.
– Бедняга Моррисон, – вздохнул я. – Ему вышибли мозги.
Я заглянул внутрь вагона, стараясь не испачкаться в крови, и увидел письменный стол, ячейки для сортировки писем и бандеролей, сейф и незастеленную койку в углу. Чего я не увидел – и что, пожалуй, могло бы пригодиться Моррисону, – так это швабры: пол покрывал толстенный слой пыли, на котором отчетливо, как на снегу, виднелись отпечатки обуви покойного курьера.
– Никаких следов Кипа, – доложил я. – Если не считать трупа, конечно.
– Свежего, – хладнокровно заметил Локхарт, встав рядом со мной. – Убит не больше пятнадцати минут назад.
– Моррисон… убит? – хрипло пробормотал Уилтраут. Он так и застыл на месте, хотя остальные уже собрались у почтового вагона.
– Ничего не понимаю, – пожаловался Сэмюэл. – Зачем было убивать Моррисона?
– Хотел бы сам спросить у этого мелкого ублюдка, – сказал я, отворачиваясь от вагона. – Он должен быть где-то поблизости…
Я взглянул на брата и осекся. Глаза его едва не вылезли из орбит, и смотрел он вовсе не на разбитый череп Моррисона.
Густав таращился на его руки.
– Черт бы подрал мою глупость, – прошептал он.
Старый подался вперед, заглянул внутрь вагона, и новая ужасная мысль согнала остатки краски у него с лица. Не обращаясь ни к кому в отдельности, он вскричал:
– Машинист! Почему мы не видели машиниста?
Локхарт быстро отошел на несколько шагов от вагона, чтобы лучше рассмотреть локомотив.
– Не думаешь же ты, что этот парень настолько безумен… – начал он.
– Назад! – послышался чей-то голос. – Отойдите от поезда!
Впереди из кабины паровоза вывалилась темная фигура. Это был коренастый малый в комбинезоне – новый кочегар. Оказавшись на земле, он сразу побежал к нам, размахивая руками.
– Назад! – выкрикнул он хриплым и дрожащим от страха голосом. – Не подходите, или мне конец!
За ним из кабины высунулась еще одна фигура – с револьвером в руке и улыбкой на лице.
– И не только ему! – крикнул нам Кип, а потом прицелился и спустил курок.
Не знаю, куда он метил – в спину кочегара или кому-то из нас в грудь, – но попал он в Сэмюэла, и проводника, на белоснежной куртке которого расплылась уродливая красная клякса, отбросило на моего брата. В итоге оба упали на каменистую насыпь.
Все остальные тоже попа́дали на землю в поисках укрытия, а паровоз вздохнул и двинулся вперед.
«Тихоокеанский экспресс» отбывал без нас.
Глава тридцать шестая. День Берла Локхарта, или Пазл складывается, а поезд разваливается на части
Все что-то выкрикивали – ругательства, вопросы, приказы, нечленораздельные возгласы, – пока общий гвалт не прервался жутким, душераздирающим треском, будто одновременно разорвали тысячу газет. В наступившей тишине раздался крик Уилтраута:
– Тамбур оторвало! Они отцепили спальные вагоны!
Я оглянулся и понял, что имел в виду кондуктор: спальные вагоны остались на месте, а паровоз удалялся, таща за собой только тендер, почтовый и багажный вагоны.
– Черт подери! – взревел Локхарт. – Пока мы играли в прятки, этот хитрый говнюк отцеплял пульманы!
– Vaya con Dios[24], засранцы! – крикнул Кип со своего насеста в кабине и на прощание еще раз выстрелил в нашу сторону.
Все снова уткнулись лицом в траву. Приподняв голову через пару секунд, я увидел катящийся мимо багажный вагон, за которым, словно призывно машущие руки, трепыхались обрывки прорезиненного тамбура.
Я вскочил и бросился в погоню.
– Отто, постой-ка! – воскликнул брат. – Это не…
Остальное заглушил стук колес удаляющегося вагона.
Возвращаться и переспрашивать было некогда.
