Парус манит ветер - Олег Михайлович Солдатов
– Рано мы пришли, – сетовал старик. – Сейчас привяжем, и надо спрятаться куда-нибудь. Так, чтоб мы ее видели, а она нас – нет.
Привязали и уселись в тенечке на лавочку.
Первым из артистов явился пышноволосый, весь разукрашенный, в кожаных сапогах и длиннющем, как у бэтмэна, плаще, молодец лет тридцати с небольшим. Возле него увивался какой-то рыжий с неприятными ужимками, похожий на официанта.
– Дорогой, – поведя кистью руки, просил бэтмэн, – салфетку. – И рыжий, сладко улыбаясь, протягивал салфетку. – Дорогой, дай мне тушь. – И рыжий протягивал тушь.
– У-у, как у них все серьезно, – заметил старик.
Тут подскочила Варвара.
– Ну? Чего сидим? Пошли, там шар запускают. Снимите-ка меня на шаре!
– Варенька! Да с превеликим удовольствием, – живо вскочил старик. – Где скажете. Хоть на Луне!
– Нет. На Луне не надо, – отмахнулась Варвара. – Гхы-гхы-гхы… Хватит шутить-то. Серьезным делом занимаетесь. А все тоже – шуточки.
Народ, увидев из окон домов купол воздушного шара, фиакры, запряженные лошадьми, детские аттракционы и сцену с надутой неподалеку «говорящей» головой, потянулся на улицу. Возле воздушного шара уже собралась толпа. Катали всех по очереди, бесплатно.
– Эй! Фью! – крикнула Варвара гондольерам. – Хозяйку покатайте с фотографом!
Корзину опустили.
– Как же я в нее залезу-то? Вон борта какие! У меня ж юбка узкая. Что ж делать? Эй, методист! – подозвала она юношу. – Ну-ка подсади начальницу-то.
Так как гондола не переставая качалась, поместить туда Варвару оказалось делом непростым. Варвара задирала ноги, судорожно цеплялась руками за плетеные борта, шла пятнами и пыхтела. Наконец втроем: юноше, старику и гондольеру – удалось перевалить ее через борт корзины. Варвара взмыла к облакам.
«Вознеслась», – подумал юноша.
– Не надо выше! – закричала Варвара, едва шар поднялся метров на десять. – Я боюсь! Вы что? С ума сошли?
– Уй, Варенька, а знаете, как здорово получится на фоне города! – кричал старик, наводя объектив. – Блеск!
– Вы что? Угробить меня хотите? Не надо, я сказала! Опускайте!
С неменьшим трудом ее выволокли из корзины, и она нетвердой походкой направилась прочь от этого страшного места.
– Совсем охренела на старости лет! Летать вздумала, – удивлялась она. – Была б трезвая – ни за что б не полезла, – шепнула она старику. – Пьяного пуля боится, пьяного штык не берет! Гхы-гхы-гхы… Ясно?! – зыркнула она на юношу.
– Варвара Семеновна, – восторженно улыбнулся тот. – Вы наш ангел, фея! Вам и шар не нужен, чтоб летать! У вас же крылья!
– Крылья? Гхы-гхы… Но-но. Ты не очень-то… Смотри мне… Давай, работай! Охренели все от жары!
На фаэтонах, запряженных лошадьми, уже вовсю катали ребятню.
– Варенька! Давайте вас на лошади снимем! – воскликнул старик. – Это будет лучший кадр!
– На лошади? Хм…
– Верхом!
– Верхом? Как же я на нее залезу? – Варвара замерла в нерешительности. – Животное все-таки коварное…
– А очень просто, – нашелся старик. – На тележку станете и залезете. Зато представьте: вы на коне! И вокруг вас народ! А?! Кто ж вас не выберет после этого?! Все выберут!
– Хм… Ну давайте, – согласилась Варвара. – С вами скоро на Останкинскую башню полезешь…
Лошадь, к неудовольствию толпящихся в очереди детей и родителей, выпрягли из повозки и подвели к готовой запрыгнуть на ее широкую спину Варваре.
– Безобразие, – заворчала очередь. – Дети ждут, а она кататься вздумала.
– Да ну, подождите, – утешал их старик. – Это ж хозяйка. Она все для вас организовала. Дело-то минутное!
Но очередь вела себя неблагодарно.
«Эгоисты, – подумал юноша. – Да и она тоже хороша».
Варвара цвела от счастья алыми пятнами.
– Улыбочку! – попросил старик, широко и призывно улыбаясь.
Варвара оскалилась.
– Гхы-гхы-гхы…
– Класс! – крикнул старик. – Еще разочек! Вещь! На обложку журнала! Для истории! Пусть попробуют не выбрать с таким фото! Сто процентов успеха! Готово!
– Спустите меня!.. Методист! – крикнула Варвара. – Помоги спуститься начальнику! – Юноша поддержал Варвару за талию. – Фух… намучилась – силов нет. Ну? – обратилась она к старику. – Где еще?
– Да где скажете, Варенька! Давайте с артистом каким…
– Нет, – подумав, отрезала Варвара. – С артистом не хочу. Я буду невыгодно смотреться. Да и они странные какие-то…
– Ну и не надо, – согласился старик. – Тогда с ребятишками хорошо бы… среди детворы… Ух как действует! Детишек все любят. Не зря же все вожди детишек на руки подымают и целуют взасос. Что Сталин, что Гитлер… Проверенный трюк!
– Ну вы чего говорите-то, – обиделась Варвара. – Так, на минуточку, подумайте… Какой Сталин? Вы что?
– Как какой? – еще шире заулыбался старик. – Всеми любимый вождь и отец народов! Представляете: если вас будут любить, как Сталина, – вас не то что в депутаты, в президенты выберут сразу!
– Ну, вы скажете, гхы-гхы-гхы… в президенты… гхы-гхы…
– А что вы думаете? – разошелся старик. – Элементарно!
Подошли к аттракционам, согнали в кучу ребятишек и сняли.
– Орлы! – вдруг встрепенулась Варвара. – А вы сами-то выступать будете?
– А как же! – пошел вразнос старик. – Обязательно будем. Будем же? – посмотрел он на юношу.
– Запросто, – согласился юноша, уже начиная страдать от жары.
Со старика пот лил градом.
– Ну, тогда я пойду договорюсь, чтоб вас на главную сцену выпустили, – пообещала Варвара и умчалась в другую часть парка, откуда неслась музыка и слышался голос ведущей.
– Во! – утирая лоб носовым платком, пропыхтел старик. – Щас выступим! Черкесскую песню споем им. Пусть знают! А то и не читали, небось… Хорошо, что я догадался с собой трубку и папахи взять. Дай, думаю, возьму на всякий случай. Мало ли что… А они не тяжелые… это ж бумага – свернул, и все – места не занимают…
Не так давно юноша, листая томик Пушкина, наткнулся в «Кавказском пленнике» на черкесскую песню: «В реке бежит гремучий вал, в горах безмолвие ночное, пам-пам», – прозвучало в его голове. «Ого, – удивился он, – ну-ка, ну-ка, кажется, может получиться». И действительно, вышла песня. Суровая, с громовыми раскатами, шумом стремнины и характерными горскими интонациями. Конечно, пошли записываться на телевидение. Старик склеил из бумаги две папахи, разрисовал их кудряшками, намалевал гримом густые усы себе и юноше, набил трубку, закурил ее прямо перед камерой и пел тягуче и заунывно. В таком виде песня вышла в эфир.
– Вы выступаете через двадцать минут, – примчалась Варвара. – Готовы?
– Всегда! – решительно заявил старик. – Пошли, – кивнул он юноше.
– Ну, вы идите, а у меня еще дел полно, – сообщила Варвара. – Потом расскажете, как и что…
На центральной площадке концерт был в самом разгаре.
Солнце палило в глаза артистам. Обливаясь потом, изможденные, они один за другим скатывались со сцены и спешили укрыться в спасительную тень, где их страдальческие лица лениво обдувал теплый ветерок. Тут были настоящие казаки в мундирах, портупеях и фуражках с боевыми шашками и пожилой казачкой
