Бродяги Севера - Джеймс Оливер Кервуд
Когда он таким образом достиг конца склона, то был похож на бесформенный куль с мукой. Шатаясь, он поднялся на ноги. Земля кружилась, в животе все как-то странно переворачивалось. Но то, что он увидел перед собой, тут же привело его в чувство и заставило – пусть и неосознанно – действовать. Оказалось, что он скатился с ледяной горы прямо в гущу собравшихся у ее подножия зайцев. Эти крупные белые существа никак не ожидали его появления. Возможно, они приняли его за отвалившуюся от ледника глыбу льда. И не успели они сообразить, что глыба – живая, как один из них угодил прямо в зубы Молниеносному.
Тело Молниеносного, привыкшего к такому, среагировало мгновенно – он инстинктивно схватил зайца. Теперь же, когда в голове у него прояснилось, он понял всю важность произошедшего и быстро сообразил, что добычу можно положить к ногам Светлячка, дабы загладить впечатление от внезапного и позорного спуска. Его гордость и достоинство были уязвлены, но воодушевление вернулось к нему, когда он твердо встал на ноги, держа в зубах большого белого зайца. Он отнесет его Светлячку, и она поймет, что ради этого он и совершил впечатляющий спуск с Уссисуйи. Он потрусил к подножию ледяной горы и там неожиданно остановился. Все его планы вновь рухнули. С горы несся испуганный лай – Светлячок спускалась к нему.
Заяц выпал из пасти Молниеносного. Он застыл, словно глыба льда. Сначала он не видел Светлячка, только слышал ее испуганное тявканье, шорох и удары ее тела об лед. Перелетев через первый перекат, она исступленно взвыла. Затем он ее увидел. Она летела вниз, словно огромный золотистый шар, а когда докатилась донизу и пронеслась мимо него, Молниеносный снова взял в зубы зайца и потрусил к ней. Светлячок уже встала на ноги, но ходила, шатаясь, по кругу.
Молниеносный с гордым видом подбежал к краю этого невидимого круга. Весь его вид говорил: «Посмотри, Светлячок! Я спускался, чтобы поймать этого зайца. Для тебя».
Как только она перестала кружиться, он подскочил к ней. Следующие полминуты были самым напряженным моментом в его жизни. Отказываясь посмотреть на случившееся с его точки зрения, Светлячок набросилась на него, и все эти тридцать секунд Молниеносного не покидало стойкое ощущение, что его сейчас разорвут на куски.
На самом деле ему было не очень больно. Да, сколько-то шерсти ему выдрали, но Светлячок выражала свою ярость на девять десятых голосом и лишь на одну десятую – укусами, так что, когда все закончилось, у Молниеносного было ощущение, что ему задали хорошую, но не такую уж чувствительную взбучку. Он не давал сдачи. Его изумление и растерянность от происходящего были столь велики, что он даже не выпустил зайца из пасти.
К концу полуминутной трепки Светлячок, казалось, учла эти смягчающие обстоятельства. Она отошла от Молниеносного и посмотрела на него. Тот с зайцем в зубах терпеливо ждал ее дальнейших действий. Она зарычала, но уже тише. Отвела взгляд, потом вовсе отвернулась от него. Молниеносный вильнул всем телом. Светлячок соизволила шевельнуть кончиком роскошного хвоста. Потом неожиданно подбежала к Молниеносному и уткнулась носом ему в шею. А затем, забыв о случившемся, они принялись пировать.
Глава XII
В эти первые восхитительные часы после обретения друг друга в перемещениях Молниеносного и Светлячка не было никакой системы. Только когда колли начала уставать, у нее в голове обозначилась цель. Равнинные просторы волновали ее, и всякий раз, когда она останавливалась и смотрела на расстилающееся впереди пространство, ее взгляд был обращен не к морю, а на юг – к лесам, солнцу, теплу, свету и дому. Однако крайняя усталость заставила ее повернуть в противоположном направлении и пробудила в ней инстинкт, который звал ее обратно, к каменному надгробию и кораблю.
Стоило ей повернуть в ту сторону, как Молниеносный тут же почувствовал, чем это грозит. Он понимал, что само ее существование тесно связано с той могилой и с кораблем, а оттого испытывал к ним неприязнь. Чутье подсказывало ему, что, если она вернется на корабль, он может ее потерять.
Светлячок же смотрела на эту ситуацию совершенно по-другому. Да, кое-что на корабле ей претило, особенно теперь, когда хозяина больше не было рядом. Больше всего она ненавидела свирепых лаек. Но корабль долгие месяцы служил ей домом. Там были пища и тепло, мягкая подстилка, долгие часы сна. И она не понимала, почему бы Молниеносному не отправиться туда вместе с ней. Она не собиралась бросать его, а потому прибегала к собственным, «женским» методам уговоров. Стоило ему застыть в нерешительности, как она принималась жалобно скулить и ластиться к нему до тех пор, пока он не соглашался идти дальше. Когда же эта уловка не срабатывала, она намеренно убегала вперед, делая вид, что уходит насовсем, и он, снедаемый тревогой, тут же ее нагонял.
Таким образом они наконец подошли к каменному надгробию. Светлячок улеглась в одной из многочисленных ложбинок, проделанных ее телом.
Молниеносный лег рядом с ней. Ему казалось, она прислушивается, не донесется ли какой-нибудь звук из-под груды камней, и он тоже начал прислушиваться. Долгие минуты она лежала, напряженно глядя на надгробие. Затем встала и медленно побежала к морю. Ступив вслед за ней на лед, Молниеносный остановился.
Светлячок несколько раз принималась звать его за собой. Он же перестал быть прежним Молниеносным с гордой посадкой головы и пружинистой поступью. Светлячок возвращалась домой – на корабль. Он слышал голоса людей, чувствовал запах собак. И снова, в последний раз попытался объяснить ей, что здесь пролегает рубеж, дальше которого он не пойдет. Но Светлячок все равно не понимала. Она умоляла его последовать за ней. Трижды она убегала вперед и трижды возвращалась туда, где он лежал неподвижно на снегу, положив морду между передними лапами. На четвертый раз она ушла и уже не вернулась.
Молниеносный лежал и ждал – ждал, пока не окоченел от холода и в его душе не погасла последняя искорка надежды. Тогда он повернулся и побрел к берегу. Перед ним простирался его привычный мир. Очарование
