Бродяги Севера - Джеймс Оливер Кервуд
Мистик раздирал жесткую плоть старого Вапину, и не успели еще крылья Низпака дернуться в последний раз, как Молниеносный тоже принялся пировать. Двое волков яростно, набивая полную пасть, рвали перья с тел своих жертв, ибо, несмотря на свирепость и силу, Вапину и Низпак на девяносто процентов состояли из перьев, а мяса и костей в каждом из них было всего по три-четыре фунта. Мясо оказалось жестким из-за обилия жил, но для Молниеносного и Мистика оно было слаще парной печени оленя, и они обглодали дочиста каждую косточку.
Подобно тому как вода и пища возрождают к жизни голодающего человека и возвращают ему надежду, эта скудная трапеза придала волкам сил и отваги. Они рассудили – если подобный мыслительный процесс вообще происходил в их головах, – что голод кончился. Наконец-то они поймали добычу и наелись. Их не тревожил завтрашний день. Кровь разогрелась и быстрее побежала по жилам, и первым же их инстинктивным побуждением было поискать добычу покрупнее, поскольку голод был утолен лишь частично. Большой лесной волк уже много раз пытался увести Молниеносного южнее. Мистик знал, что там есть густые леса и полные дичи болота, которые он по глупости бросил, связавшись с волчьей стаей. И сейчас он смело направился в ту сторону, а поскольку только что съеденная пища придала Молниеносному сил для более рискованных приключений, чем охота на филинов, возражать он не стал.
Еще никогда звезды над их головами не светили столь ярко. Северное сияние, будто устыдившись собственной красоты, прекратило свое представление и заволокло небо слабым серебристым мерцанием. Во всем этом белом замерзшем мире не нашлось бы ничего и никого темнее серого волка. Все живое здесь имело белую окраску. Медведи, совы, зайцы и песцы – все были белыми, и даже цвет оленей-карибу и овцебыков – чуть более темный, чем у всех остальных, поскольку в минуты опасности им приходилось сбиваться в стадо, – становился приглушенным в дымчато-звездной мгле и призрачной пустоте ночи. Как всегда, Мистик, привыкший к лесам и болотам, изо всех сил приглядывался и прислушивался. Но опыт научил Молниеносного, что присутствие добычи следует определять по запаху. Мистик слышал очень далекие звуки и видел чуть дальше, чем его друг. Молниеносному же ветер приносил весть, когда еще ничего не было слышно и видно.
И вот теперь каждый из них бдил по-своему. Все их чувства обострились до предела. Друзья двигались строго на юг, навстречу слабому ветру. После бури температура воздуха поднялась, и стало так тихо, что, если бы Молниеносный завыл, его было бы слышно на двадцать миль окрест. Казалось, вся жизнь вокруг исчезла.
Ни один из двух охотников больше не ощущал угрозу голода. Они вновь насытились, и пока что их чаяния не простирались дальше сиюминутных ощущений. Бежали ровно, ни на секунду не теряя бдительности. Только единожды за первые полдюжины миль Молниеносный встал как вкопанный и глухо заскулил, чтобы Мистик остановился, потому что в воздухе чувствовался слабый запах песца. Он шел непонятно откуда, а через мгновение исчез.
Еще шесть миль они бежали всё вперед, где виднелась возвышенность, испещренная холмами и впадинами. Здесь много веков назад ледники решили поиграть с землей. Вся местность была изрыта ямами и расщелинами, перемежающимися с нагромождениями валунов и ломаными скалистыми кряжами. Песцы и волки нечасто приходили сюда охотиться, однако Молниеносный и Мистик устремились прямо на эту возвышенность. Широкие равнинные просторы закончились, здесь было где спрятаться живности. Чутье подсказывало Мистику, что в этой стороне находится его родной лес, так что он был решительно настроен идти дальше.
Они уже на две-три мили углубились в холмистую тундру, и тут Молниеносный завыл во второй раз. Они стояли на гребне скалистого кряжа, и Молниеносный снова уловил в воздухе запах. На сей раз не песца, не зайца и не филина, а крупной добычи. Когда ветер усилился и запах стал отчетливее, по телу Молниеносного прошла дрожь предвкушения. Пахло мускусом и шерстью – где-то рядом был Япао, овцебык. В далеких южных лесах такого не встретишь, поэтому Мистик с любопытством принюхивался к диковинному запаху. Молниеносный же пришел в неистовое возбуждение. Запах сигнализировал его мозгу о присутствии самой крупной добычи, на какую только охотятся волки.
Молниеносный первым спустился по склону и бесшумно устремился вперед. Интуиция и опыт вновь подсказывали ему, что двигаться следует точно навстречу ветру, поскольку Япао улавливал приближение опасности так быстро, как ни одно другое животное полярных пустынь. Молниеносный и Мистик еще тенями скользили меж нагромождений льда и камней, а в трехстах ярдах от них, в ложбине, округло уходящей на запад и оттого похожей на край блюдца, уже напряженно замер старый овцебык. Благодаря этому западному уклону он и уловил слабый запах врага, пока, двигаясь наперекор ветру, Молниеносный и Мистик на значительном расстоянии обошли ложбину. В трехстах ярдах к югу, прямо на пути двух волков, паслось стадо Япао: то тут, то там на территории акра в два виднелись огромные темные пятна, казавшиеся неподвижными, – быки неторопливо выкапывали и поедали мерзлый мох.
Япао, огромный и нелепо сложенный монстр, был самым старым и крупным быком в стаде из дюжины животных. В холке он достигал не более четырех футов, зато в длину – все восемь, а его почти квадратная голова с выставленными навстречу опасности рогами походила на огромное, покрытое костяной броней стенобитное орудие. Природа предназначила овцебыку обитать севернее всех живых существ, а потому область полярного круга была южной, а вовсе не северной границей его кормовых угодий. У овцебыка было округлое туловище с несоразмерно короткими и массивными ногами; шерсть густая и такая длинная, что на брюхе она свисала до земли, а под шерстью имелся густой, надежно защищающий от холода подшерсток толщиной в два дюйма. Даже ноги Япао до копыт покрывала плотная, как войлок, шерсть, а единственным открытым участком тела был кончик носа. Сверху огромную голову защищала, словно стальной шлем, широкая кость, которая закруглялась над глазами и заканчивалась на каждой стороне острым как штык рогом. Она была своеобразным щитом овцебыка и основным средством его защиты. С ее помощью он побеждал в схватках с врагами. Довольно миролюбивый Япао просто наклонял голову и ждал, пока они бились, – порой разбиваясь насмерть
