Бродяги Севера - Джеймс Оливер Кервуд
Молниеносный бежал все быстрее, но все же не так, как несколько недель назад, когда он несся, словно ветер, по льду бухты Батерст. В его движениях не чувствовалось прежнего упоения скоростью. Радостное возбуждение от бега перестало передаваться в мышцы. Лапы были стерты. Под ребрами угнездилась ноющая боль. Хватка его была не так крепка, а глаз не так зорок, как прежде, дыхание сбилось уже через полмили. Он замедлил бег, потом остановился и какое-то время прислушивался. Несмотря на слабость, он по-прежнему высоко держал свою великолепную голову, и его глаза, глядевшие в ту сторону, где скрылась голодная стая, ярко сияли. Он не хотел возвращаться к ней сейчас и не хотел, чтобы волки следовали за ним. В этом одиночестве он обрел новую свободу. Стая скрылась вдалеке, больше не слышалось лязга зубов и злобного рычания, и Молниеносный был этому рад. Воздух очистился от тяжелого запаха обезумевших животных. Впереди простиралась ночь, таившая в себе новое обещание.
Однако в этом обещании не было ничего определенного. Больше всего на свете Молниеносный хотел одного – хоть чем-нибудь утолить голод. Он повернул в сторону хижины и четверть часа не сбавлял скорости. Он бежал по ветру и дважды ненадолго останавливался, чтобы принюхаться. Вторая остановка длилась дольше, поскольку Молниеносный уловил в воздухе слабый запах – волчий! – и глухо заворчал. Еще через полмили он снова остановился и на этот раз уже зарычал – громко и угрожающе. Запах стал сильнее, хотя Молниеносный по-прежнему удалялся от стаи. Он ускорил бег, чувствуя угрюмое раздражение. Ветер он читал как открытую книгу. Тот заключал в себе все необходимые сведения. И сейчас ветер подсказывал, что кто-то следует за Молниеносным в ночи.
Он остановился в четвертый раз. Запах усиливался. Преследователь не просто бежал с такой же скоростью, а нагонял его. Молниеносный выжидательно замер, шерсть его встала дыбом, мышцы напряглись, готовясь к обороне. Вскоре он увидел бесшумно приближающуюся тень. В пятидесяти футах от него она замерла, а затем вновь стала осторожно подходить, и Молниеносный весь подобрался, готовясь встретить врага. На расстоянии прыжка тень снова остановилась, и на этот раз Молниеносный разглядел, что это огромный лесной волк, который присоединился к стае в низкорослом лесу на южной оконечности Бесплодных Земель. Этот волк был таким же крупным и темным, как и сам Молниеносный. Рожденный в южных лесах, хорошо знающий, чего ожидать от белого человека, не раз попадавший в ловушки и передряги, бродяга Мистик увязался за стаей и пришел на север.
Два огромных зверя глядели друг на друга. Клыки Молниеносного сверкнули в свете звезд – он ощерился и начал с угрожающим видом заходить сбоку. Мистик стоял неподвижно, не сводя с Молниеносного пристального вопросительного взгляда. Он не оскалил клыки, и его глаза не зажглись ответным воинственным огнем. Он смело и неподвижно стоял и смотрел, как Молниеносный подбирается к нему все ближе, но не вызывал его на бой и не выказывал вражды. Постепенно глухое рычание замерло в глотке Молниеносного, а прижатые к голове уши распрямились. И тут Мистик издал глухой гортанный звук. То было предложение дружбы. Огромный волк, оставшийся без защиты своего родного леса, будто бы говорил Молниеносному, что устал от голодного безумия, охватившего стаю, и что он не хочет драться, а хочет дружить с ним и вместе охотиться. Молниеносный повел носом. Потом, не меняя настороженной позы, вскинул голову. Мистик снова глухо заскулил, и на этот раз Молниеносный ему ответил.
Они медленно, короткими шагами, кружили друг вокруг друга, пока не соприкоснулись мордами. Из груди Молниеносного вырвался глубокий вздох. Он испытал облегчение и радость. А Мистик снова заскулил, потерся об его бок, и, стоя рядом в этот первый час их дружбы, они вгляделись в темноту.
Молниеносный повел друга на северо-восток. Голову он держал еще выше и все время ощущал присутствие в своей жизни чего-то нового – неведомого ему раньше товарищества. Рассекая пронизанную звездной дымкой темноту бок о бок с Молниеносным, Мистик чувствовал его приязнь. Лесной волк бежал не так, как волки из стаи. Житель леса, он держался с большей бдительностью и настороженностью. Молниеносный смотрел вдаль, а Мистик успевал глядеть и по сторонам. Иногда Молниеносный, по обыкновению, останавливался как вкопанный, оборачивался и принюхивался, Мистик же на бегу крутил головой и ощущал все запахи. Он вел себя так, будто по-прежнему находился в лесу с его опасностями и коварными ловушками. Молниеносный же не видел на бескрайних равнинах ни загадок, ни угроз. В его понимании смертельно опасна была только стая, одиночество же под звездами сулило лишь свободу и безопасность.
Если бы Пеллетье и О’Коннор видели, как бегут эти двое, то поразились бы величию и свободе духа, присущим диким созданиям. А Эу, шаман из стойбища Топека, поклялся бы всеми богами, что мимо него только что промчались по своим делам два главных демона Севера, поскольку оба зверя обладали гигантским сложением. Тело Мистика было длиннее, но массивные морда и грудь Молниеносного компенсировали это отставание, так что, если бы эти двое сошлись в схватке, еще неизвестно, кто из них вышел бы победителем. Однако Молниеносному еще предстояло узнать все то, что знал Мистик, поскольку тот не раз оказывался один на один с миром белых людей. Правую переднюю лапу ему покалечило капканом, а однажды он чуть не умер после мучительной лихорадки, вызванной приманкой с ядом. Мистик на своей шкуре испытал, как опасны волчьи ямы и силки, и больше всего на свете он боялся белого человека.
Поэтому, когда в воздухе запахло человеческим жильем, Мистик отпрянул назад, угрожающе лязгнув зубами. Спина его выгнулась, уши еще сильнее прижались к голове, и он принялся неистово кружить на месте, ища, откуда дует ветер. Движения огромного тела утратили раскованность, на смену им пришла хитрая
