Крушение шхуны "Графтон" - Ф. Е. Райналь
Если б Мак-Люр, испугавшись моего безумного отчаяния, не припрятал пистолет, я конечно застрелился бы… Благодарю Бога, что через внимательную заботливость друга, он избавил меня от несчастья явиться перед ним, совершив такое преступление.
Третий случай — и я удивляюсь, как я не погиб тогда — произошел в конце моего пребывания в Австралии. Я занимался эксплуатацией Пальмерс-Окей-Крика, одного из притоков реки Турона. Однажды, когда мои рабочие вышли обедать, и я распологал последовать их примеру, мне пришла мысль пройти в углубление, которое я велел прорыть в склоне горы, чтоб убедиться, нужно ли укрепить внутренность новыми подпорками. Не успел я войти, как часть свода обрушилась на меня. Я был опрокинут и погребен под массой обломков. Я кричал, но тщетно, ибо мои люди были очень далеко и не могли меня слышать. Я уже полагал, что мне суждено было умереть, и задыхался полураздавленный. К счастью, обрушившаяся земля была мягкая и рыхлая; начав двигаться, я почувствовал, что она уступала; я удвоил усилия и мало-помалу успел освободиться и выйти из своей могилы. Я пополз к товарищами, едва держась полумертвый. Кости у меня были целы, но вероятно, вследствие сильного давления у меня что-нибудь повредилось внутри, ибо я проболел очень долго. Я должен был возвратиться в Сидней, где выздоровел только после восьмимесячного лечения.
Таковы рассказанные в нескольких словах различные обстоятельства, мною перенесенные перед ужасным событием, которое составляет последней эпизод моей скитальческой жизни, и подробный рассказ о котором служит предметом этой книги.
ГЛАВА I
Цель нашего путешествия. — Шхуна "Графтон". — Отъезд.
Это было в 1863 г. Я жил в Сиднее, излечившись от ушиба, о котором рассказывал, но обескураженный слишком малым вознаграждением за одиннадцатилетнюю суровую жизнь рудокопа, и сгорая одним лишь желанием возвратиться во Францию и увидеть родителей. Я решился оставить Австралию и думал уже об отъезде, как вдруг получил предложение, изменившее мои планы и бросившее меня на путь новых случайностей.
Один из моих друзей, Шарль Сорпи, которого я знал некогда во Франции и вновь отыскал в Сиднее, где он в сотовариществе другого негоцианта торговал сукном, сообщил мне один свой проект, недавно задуманный, и которого ни он, ни его компаньон никому еще не открывали. Он мне объявил, что приведет его в исполнение не иначе, как при моем участии. Вот в чем дело.
Он имел серьезные основания верить в существование сребровидного олова на острове Кампбеле, лежащем тоже в новой Зеландии, в великом Австралийском океане. Он полагал, что этот остров, как небольшой, легко будет эксплуатировать, и рассчитывал на меня и на мою опытность в открытии рудника. Мысль его была, чтоб я отправился в начале весны на небольшом судне осмотреть остров, где, если б и не оказалось металла, по крайней мере, я должен был найти, как уверял он, множество тюленей, жир и мех которых ценятся очень дорого. Во всяком случае мы могли основать заведение для занятия той или другой промышленностью, а в случай надобности и обеими. При успехе я должен был поторопиться возвращением в Сидней во-первых, чтоб первому испросить у австралийского правительства концессию на этот остров, а во-вторых, чтоб набрать поскорее рабочих и материалов до наступления неблагоприятного времени года. Потом я должен был остаться на острове для управления работами в качестве администратора колонии.
— Во всяком случае, сказал мне в заключение Сорпи: — если б даже экспедиция и была безуспешна, что значит для тебя прибавить два или три месяца лишних к такому продолжительному отсутствию?
Зная характер Сорпи, и с какою он легкостью воспламенялся, я попросил позволения подумать о его предложении. Я обсуждал дело целый день. Как ни сильно было мое желание увидеть семейство и родину после семнадцатилетней разлуки, меня соблазнила надежда прибрести, наконец, состояние. При том же
Сорпи был прав: если б мы и не успели, я потерял бы только три месяца лишних; но в случае успеха, я возвратился бы в отечество, хотя бы годом или двумя позже, но в блестящем положении. Последнее убеждение превозмогло, и я решился ехать.
На другой день утром я сообщил мое решение этим господам, но объявил, что оставив давно мореходство, я не хотел бы командовать кораблем, предпочитая занять второе место на время плавания, что наконец, по устройстве заведения, во главе которого мне приходилось остаться, нами необходимо лицо, которое ходило бы между Сиднеем и островом Кампбелем, привозя нами провизию и отвозя наши продукты. Вследствие этого я предполагал избрать вначале же человека, которому мы могли бы довериться, а для обеспечения принять его в товарищество.
Мнение мое было одобрено, и мы обратились к Мусграву, опытному капитану. Это был американец лет тридцати, который переселился с семейством в Сидней к дяде — компаньону Сорпи.
Капитан Томас Мусграв был отличный мореход, плававший не раз между Сиднеем и Новой Зеландией и превосходно знавший эти места. Мы ему предложили командование кораблем, необходимым для нашего предприятия, не по найму, а в качестве товарища с правом, подобно каждому из нас, на четвертую часть выгоды. Так как он был без занятия, то с удовольствием принял предложение, и мы с ним немедленно приступили к отысканию корабля. Через три недели нам удалось найти подходящий.
"Графтон" была небольшая шхуна, не очень длинная, но которая, благодаря своим пропорционально широким бокам, могла нести от семидесяти пяти до восьмидесяти тонн груза без отягощения. Она совершила целый ряд рейсов между Сиднеем и Нью-Кестлем, перевозя каменный уголь, эксплуатация которого составляет главнейшую промышленность последнего порта, расположенного на одном берегу с Сиднеем, около ста двадцати километров к северу.
На дне трюма в шхуне лежало пятнадцать тонн балласта, состоявшего преимущественно из старого чугуна; сверху был настлан солидный пол, который, удерживая балласт на своем месте, позволял с большим удобством
