Крушение шхуны "Графтон" - Ф. Е. Райналь
Я сознаюсь, что мы были плохими плотниками, и потому постройка шла медленно. К тому же, сколько препятствий встречали мы на каждом шагу! Нам мешала дурная погода, материалы для постройки доставать было очень трудно, и к тому же соединять их без необходимых инструментов еще труднее; кроме того, приходилось охотиться на морских львов, которые составляли нашу единственную пищу, мы берегли остатки нашей провизии. Да и хозяйство отнимало у нас немало времени.
Постройка нашей хижины была довольно сложным делом. На месте очага мы вырыли большую яму и наполнили ее валунами для того, чтобы торфяная почва не загорелась. Наружные углы были сделаны из столбов, связанных между собою, а стены состояли из перекладин. Для внутренней отделки мы не могли употребить леса; надо было все делать из камня. Мы выбрали между осколками скал, валявшихся на берегу, самые гладкие камни, с трудом перевезли их на холм и выложили ими очаг и его внутренние стены. Снаружи стены печки поддерживались целым рядом толстых жердей, вбитых в землю.
Так как мы не нашли нигде глины, то надо было придумать какой-нибудь другой цемент. Мы взяли несколько мешков, в которых была прежде соль, пошли на берег моря и собрали множество раковин. Мы свалили раковины в огонь, пережигали целую ночь, и на следующее утро у нас была небольшая куча извести. Эта известь, смешанная с мелким гравием, который мы нашли под береговыми скалами, доставила нам отличный цемент. Когда он был готов, все концы моих пальцев и почти вся рука была обожжена, не смотря на то, что я употреблял дощечку вместо лопатки. Известь сожгла эпидерму.
Мне были приятны похвалы Мусграва, но не на столько, чтобы забыть ужасную боль в руках. Промывания чистой водой и примочки из тюленьего жира скоро вылечили мои руки.
Теперь надо было строить печную трубу. Четыре двенадцатифутовых столба поставили вертикально и немного наклонили друг к другу так, что они составили пирамиду, обрезанную сверху; все эти стойки были вмазаны в стену. Потом все столбы соединили между собой бесчисленным множеством перекладин, врубленных, как ступеньки у лестницы; на эти перекладины мы набили внутри и снаружи обшивку из листов меди, взятых с "Графтона."
В три отлива Алик и Гарри достаточно принесли меди.
Медь было чрезвычайно трудно и опасно доставать, Алик и Гарри, наши матросы, отдирали ее от боков "Графтона." Так как у нас было тогда полнолуние и вода была очень низка, то товарищи подъезжали к обломкам корабля, входили по пояс в воду и отделяли листы меди, которыми он был обшит. Для этого они брали с собой клещи, которые я сделал из железной полосы ванты фок-мачты; я ее расплющил, потом немножко расщепил и загнул края. Этими клещами один из матросов поднимал медные листы, а другой тщательно собирал все гвозди, которыми они были приколочены. Мы приколотили медную обшивку на печную трубу.
Хотя Алик и Гарри каждый раз не могли работать больше двух часов, но все таки в три отлива они достаточно принесли меди, так что мы скоро окончили постройку трубы.
Воскресенье, 7-е января. Ветер дует с севера. Погода пасмурная и бурная; барометр падает.
В продолжение последних дней, воздух теплый и мягкий; но мы дорого поплатились за короткое лето. На берег налетела целая туча маленьких черных мух; они вывелись в теплую погоду и залетали даже к нам на холм.
Эти насекомые почти так же больно жалят, как комары или москиты. Наши лица и руки опухли. Мухи с остервенением нападали на нас, забивались в волосы и под платье. Когда они садились на кожу, то ничто не могло заставить их слететь. Напрасно мы махали руками, дули на них изо всей силы, они не двигались, прилегали к коже, плотно прижимали к телу крылья, так что занимали очень мало места, и продолжали нас кусать и с яростью высасывать кровь. Их надо было убивать, и мы только и делали, что били себя по щекам и по рукам.
Мы походили на помешанных. Беспрестанно один из нас, будучи не в состоянии выносить больше укусов насекомых, бросал на землю свой инструмент, бесновался и терся спиной о столб. Остальные не могли иногда удержаться от смеха, и сам несчастный смеялся с ними и вместе с тем клял свою судьбу.
Я заметил, что мухи клали бесчисленное количество яичек на остатки морских растений, выброшенных волнами на берег. Когда мы останавливались подле этих растений или задевали платьем за них, то поднимался целый рой мух и заставлял нас бежать прочь.
Понедельник, 8-го. Мы целый день были в лесу, отыскивали деревья, как можно прямее, для постройки стен нашей хижины, рубили их и относили на холм. Они могли быть короче стропил нашей крыши, поэтому нам не так трудно было их находить.
Вторник, 9-го. Утро, хотя пасмурное, но небо не так обложено тучами. Барометр подымается. Дует легкий западный береговой ветер; мы собираемся выехать на залив и осмотреть восточный проток.
После завтрака мы опустили на воду нашу лодку, положили на нее мачту, парус и весла, я взял ружье, товарищи — дубины. Мы заткнули себе ножи за пояс, взяли с собой лот, компас и книжку для заметок, и наконец отправились.
Против полуострова Мусграва, при входе в восточный проток, существует маленький остров, или скорее, громадная скала; верхушка ее покрыта богатой растительностью. Этот остров имеет форму клина; самая высокая сторона его обращена к заливу. Мы его прозвали Замаскированным островом, потому что он отделен очень узким проливом от земли, и вход в него с северной стороны загроможден подводными скалами, чуть покрытыми водою, а во время отлива и совершенно открытыми. С другой стороны острова глубина моря в 20 метров. Это довольно закрытое и защищенное место; оно открыто только для южного ветра, который врывается в пролив со страшной силой. Когда ветра нет, то корабль может стоять спокойно в этом проливе. Дно его состоит из песка, осколков раковин, смешанных с илом; якорь крепко цепляется за него.
В проливе магнитная стрелка сильно отклоняется, должно быть от влияния огромных черных масс конгломератов железного колчедана, разбросанного по острову
