Дмитрий Агалаков - Солдаты эры Водолея
Все засмеялись.
— Я не боюсь живых, и готов сразиться разом с дюжиной из них, — обиженно ответил Варений. — Но, повторяю, от чужих богов лучше держаться подальше! Особенно от таких, — он кивнул на устрашающий лик карфагенского Беса.
— Ну-ну, отважный Варений, — кивнул сенатор. — Так кто полезет вниз?
Туск, которого это занимало все сильнее, оглядел мужчин, двигавших плиту. Александр кивнул и, ухватившись за край могилы, спрыгнул на дно.
— Неужто ни одной змеи нету там?! — воскликнул Туск. — Быть такого не может!
Александр даже подпрыгнул при его словах, а Туск мелко засмеялся — он был шутником, этот служитель культа своего вымирающего народа.
— Еще одна шутка, старик, и я сюда затащу тебя силой! — огрызнулся молодой воин, все еще глядя себе под ноги. — Стой и молчи!
— А вы — храбрецы, — похвалил своих нанимателей потомок этрусков. — Одно слово — римляне!
— Ну же, давайте, — глядя вниз, прошептала юная Прозерпина. — Клянусь Дианой, теперь я точно знаю, что там!
Прищурив глаза, Туск уставился на девушку. Александр навалился на край плиты, но она шла еле-еле. Тяжело вздохнув, туда же спрыгнул и Аристарх. Его могучие мышцы тут же вспухли от напряжения. С ним работа пошла веселее — плита двинулась и поползла. В четыре руки они подхватили ее и перевернули — она громко упала за гроб.
Аристарх, увидевший содержимое гроба первым, тут же отпрянул; Александр отступил за ним.
— О, Господи, — только и проговорил Лонгин, стоя наверху.
— Помогите нам, боги! — вторила ему шепотом Прозерпина. — Юпитер, Юнона, Минерва, Плутон…
Туск не выдержал и тоже приблизился к могиле. А за ним и Варений. Профессиональный драчун и убийца дрожал от страха, но любопытство оказалось сильнее.
В гранитном гробу лежали останки человека, несомненно молодой женщины. Длинные черные волосы, густые и жесткие, выдавали это. Покрывало истлело. От груди до ступней вдоль останков ее тела лежал длинный кривой меч, рукоять которого, верно, она когда-то крепко сжимала. Но вот что было странно: у нее не хватало по локоть рук. Может быть, она потеряла их в битве? Но это мало заинтересовало разорителей могил — другое поразило их. Там, где когда-то начиналась грудь женщины, на голых желтых ребрах криво покоился покрытый прахом амулет.
— Золотой дракон в звезде, — тихо проговорила Прозерпина. — Я не ошиблась…
— Ты не ошиблась, девочка, — торжествующе подтвердил Лонгин и тут же кивнул племяннику: — Дай мне его.
Перехватив предостерегающий взгляд Аристарха, Александр без колебаний взял амулет и потянул на себя. Он застопорился лишь один раз, когда цепочка врезалась в позвонки, но потом костяшки распались, и амулет оказался на ладони Александра. Он протянул его дяде.
— Золото, — усмехнулся Туск. — Видно даже через тлен!
— Именно так, — задумчиво проговорил Лонгин, отирая тряпкой амулет. Неожиданно он взглянул на девушку. — Прозерпина, милая, ты можешь многое. В тебе большая сила. Если ты не боишься, возьми этот амулет.
Девушка не сводила глаз с руки сенатора.
— Если ты сумела по одному описанию найти его, — продолжал Лонгин, — то, взяв его, ты сможешь увидеть, откуда он.
Она отступила. Александр и Аристарх уже вылезли из могилы и теперь тоже следили за сенатором и девушкой.
— Прошу тебя.
— Я боюсь, — прошептала она.
— Прошу тебя, возьми его. Это очень важно. Ты просто что-то увидишь, и все. Не бойся чужих богов — они не страшнее богов римских. Бояться надо другого, но я потом расскажу тебе, чего. — Лонгин мягко взял ее правую руку. — Возьми.
Девушка разжала пальцы — рука ее дрожала. Все, не отрываясь, смотрели теперь только на нее.
— Ничего не бойся, просто сожми его в кулаке, — договорил Лонгин, положил ей на ладонь амулет и сжал ее руку в кулак.
Девушка закрыла глаза — зажмурила их. Дрожь пробежала по ее телу. Затем еще раз, но сильнее. Она закусила губу. А потом юная прорицательница закричала — сильно, громко, и от ее крика заложило уши. Туск отступил, отступил и Варений, споткнулся о ветку и растянулся в траве.
Прозерпина стремительно разжала руку, отбросила амулет. Сверкнув на солнце, проникавшем сюда редкими лучами через ветви деревьев, он упал в траву.
Лонгин прижал Прозерпину к себе, прижал сильно, а девушку все еще трясло, и слезы катились из ее глаз.
— Зачем, зачем вы мне дали его? — плача, твердила она. — Зачем, о боги!..
— Что ты видела?
— Я видела замок в песках, — прошептала она и покачала головой. — Там живет он…
— Кто? — нахмурился Лонгин.
— Он, — повторила она и указала пальцем на обелиск — на черное чудовище с головой животного и туловищем человека.
— Но кто ему эта девушка? — спросил Лонгин. — Нигде ни одной надписи…
— Я видел на рукояти меча несколько слов, — сказал Александр.
— Достань его нам, Аристарх, — приказал сенатор.
Испытанный воин тяжело вздохнул, вновь спрыгнул в могилу. Взяв меч за лезвие, тронутое ржавчиной, он осторожно положил его на край могилы. Выбравшись, передал хозяину. Лонгин всмотрелся в чужую надпись, губы его зашевелились.
— Это на финикийском, — проговорил он. — Надпись гласит: «Любимой дочери от слуги Дракона».
— Она — его дочь? — Варений вначале взглянул на могилу, затем на обелиск. — Дочь этого чудовища?!
— Пожалуй, да, — кивнул Лонгин.
— Не стоило мне приводить вас сюда, — покачал головой Туск. — Не стоило покупаться на ваши деньги. — Он с опаской взглянул на черный обелиск с высеченной на нем фигурой получеловека, полузверя. — Знаю, это проклятие отныне будет с каждым из нас!
Они решили заночевать в городке Лигуриусе. Туск с ними не остался — он уехал сразу после обеда на купленной для него лошади. Старый этруск, привычный ко всякому, больше не хотел иметь дела с могилокопателями и чародеями. Этакой прыти от римлян он никак не ожидал! Да и сам он больше не был им нужен.
— Что дальше? — спросил вечером за столом в таверне Александр. — Прозерпине пора возвращаться домой?
Девушка, которая уже успела прийти в себя, кивнула:
— Наверное, пора. Уверена, Юпитер позаботится о моем дедушке, но и мне не стоит забывать о нем.
— У меня к тебе последняя просьба, милая Прозерпина, — сказал Лонгин.
— Да? — взглянула она на него.
— У тебя великий дар, я это понял, как только мы открыли гробницу и увидели золотого дракона. Но когда он оказался у тебя в руке, сомнений у меня не осталось. Ты превзошла своего деда, знаменитого авгура Маруллуса. Так вот, Прозерпина, я больше не буду просить тебя брать этот амулет в руки — он жжет твое сердце и ранит душу. Но ты можешь представить себе другое, о чем я расскажу тебе…
