Александр Авраменко - Красно Солнышко
А запахи… Запахи!!! Они сводят с ума, дразнят… И воет тот, который раскачивается на снегу. Совсем разум потерял, отобрал его дух и силу Маниту. Не посчитал достойным быть воином! А может, и прав белоликий колдун, когда говорил на Совете племён, что его бог, Перун, стал отцом бога краснокожих, издревле эти края населяющих, и теперь нужно молиться ему? Взвыл ещё раз сумасшедший, вдруг отшвырнул в сторону копьё своё, лук отбросил, томагавк боевой, пополз на четвереньках к славам, ничего не видя, кроме маиса, на шесте раскачивающегося дразняще. Подполз, почти ухватил вожделенную пищу, да вдруг словно очнулся, уперевшись лбом в стальные сапоги слава. Обожгла его кожу ледяная сталь. Привела в чувство. Вздрогнул воин. Пришёл в себя. Смотрит на длинный нож в руке врага, сверкающий смертью на солнце. И одновременно на те початки маиса, привязанные к шесту. А враг стоит, улыбается: мол, что выберешь, воин? Смерть или жизнь? Покинула смелость воина мохока. Ушёл навсегда в неизвестные дали его дух. Лишь два желания у него – еда и жизнь.
Поднимается с четверенек воин, становится на колени, скрещивает перед собой руки. Он сдаётся. Он просит пощады. Позор! Неслыханный и невиданный доселе среди племён! Опущена его голова. Он уже не смотрит ни на славов, ни на еду, ни тем более на своих соратников. Теперь он не воин. И не мужчина. Ни одна женщина не ляжет с ним, чтобы родить от него детей. Проклятие и бесславье падёт на весь его род. Слёзы – опять же невиданное дело! – беззвучно ползут по впалым от голода щекам, но в руки ему вкладывают кусок мяса… Мяса!!! Большой, ароматный кусок жареного мяса бизона!!! И мгновенно уходит стыд, исчезает его горе. Рвёт остатками зубов человек пищу, глотает… Уходят тупые ножи. Резавшие его желудок, ссохшийся без пищи за те дни, что прошли с момента ужасного бега от прохода на Великие равнины, когда славы швырнули с небес негасимый огонь… Он ощущает тепло от еды, силу, вливающуюся в его тело… И понимает, что теперь будет жить.
Просыпаются другие чувства. Поворачивается голова, и едва не кричит воин от удивления, потому что все, кого он знал по последнему стойбищу, уже стоят перед славами на коленях со скрещёнными руками подчинения… И с горечью приходит осознание того, что больше нет Союза пяти племён, возжелавшего съесть больше, чем влезет в рот. И проклинает бывший воин, а ныне раб, тот день, когда вождь его согласился помочь в несправедливой войне. Ибо свободны теперь пять мест у костра Совета племён. И нет больше ни сенека, ни каюга, ни онондага, ни мохока, ни тускарора… Сбылись слова вождя белоликих. Сбылось пророчество зловещее их колдуна.
Дружинники не церемонились с пленными. Накормив, мужчин заковывали в цепи и пристёгивали к длинным верёвкам из китовой кожи. Женщин вели так. Правда, кое-кого пришлось тащить на спине. Благо недалеко. До заставы. Там уже вовсю горели костры в шатрах, ждали победителей. Но ослабевшие люди не могли двигаться быстро, как воины, тем более что славы были на лыжах. Словом, пока добрались до заставы, времени ушло много. Но уже готово было горячее, и пленников вновь накормили. Женщин уложили спать под полотняными крышами палаток, мужчин – прямо на снегу возле костров, выдав им по паре шкур накрыться.
С утра растолкали и тех и других, снова накормили. Скво погрузили на сани, рабов-мужчин погнали своим ходом. В обед снова кормили. Правда, на ходу, выдав по куску варёного мяса и хлеба. Воду давали славы, идя вдоль цепочки пленников, прикованных к длинным толстым верёвкам, поя каждого из деревянных кружек. К вечеру добрались до второй заставы. Оставалось два дня пути до Славгорода. Так что переночевали, позавтракали горячим, двинулись дальше. С дружиной и пленниками уходили и те, кто содержал бывшие лагеря. Война окончена. Так что теперь не нужны заставы. По крайней мере, до весны.
И шли колонны рабов, сопровождаемые закованными в сталь воинами, легко скользящими на лыжах, с улыбками на лицах. Ведь они – победили! Уже который раз.
Глава 24
Пир по случаю победы закатили знатный, три дня веселился Славгород! Не обидели и пленников – выдали каждому по чаше мёда стоялого. Горечь плена запить. Скво расхватали холостяки – их в граде всегда больше, чем женщин. А те и рады – станут с настоящими воинами жить, рожать им детей! Эти не предадут, не склонят свои головы за маисовую лепёшку.
Когда отшумело празднество, снова горожане за обычные дела принялись. Рабов пока откармливали, давали время сил набраться. А уж куда их пристроить, продумали заранее. Пока снег лежит – на лесоповал. Заготавливать дерево да возить его в град, на мельницы сушильные и доскотёрные. Нужен флот Славгороду. Ой как нужен!
И людей доставить из родных краёв, и возить руды да горюч камень с рудников северных, когда озёра Великие вскроются ото льда да можно будет после возвращения из Арконы благословенной послать корабли на полдень, где пуэбло и навахо станут ждать уговорённых товаров. Торговля – лучший способ завести себе союзников, убедить сомневающихся, что мир гораздо выгодней и лучше войны. Особенно с такими врагами, как славы. Да и домницы нужно строить новые, поскольку металла куда как больше нужно теперь – ведь все племена захотели и котлы купить, и ножи, и топоры. А наконечников для стрел вообще требуется без счёта.
По осени, когда луораветланы с иннуитами на рынок явились – вообще почти всё выгребли из закромов общинных. Злата привезли едва ли тысячу пудов. Уж не знали князья, чем рассчитаться, но кое-как выкрутились. Словом, расстались довольные опять обе стороны. Все рассчитывают на дальнейшую торговлю. Луораветланы привезли и сведения о своих землях. Опять чертёж на тюленьей шкуре выделанной. По рисунку выходило, что начинается их земля на другой стороне краёв, что славы осваивают. И тянутся те земли далеко к полудню, откуда начинаются острова в море.
Храбр увидел, снова загорелся походом, да хорошо, что у него жена разумница. Хоть и родом из диких тугар необузданных. Отвесила Йолла мужу подзатыльник, не чинясь, ткнула едва ли не носом в то, что ещё первая задумка не выполнена, на полдень с другого края материка пройти, а ты уже опять неведомо куда собираешься! Притих витязь – верно жена говорит. Сначала одно сделать надо, потом другое. Тем более есть два племени, которые уже торговать готовы. И товары для них приготовлены. Согласился, что этот поход куда нужнее граду, чем новый. Тем более что края там вовсе неизвестные и не ясно, что там найти можно.
К тому же высказал свою другую задумку – поскольку сейчас война закончилась, а по словам пленных и гуронов, земли вокруг, принадлежавшие им раньше, теперь к славам перешли, то нельзя ли послать будет отряд воинов, как снег сойдёт, разведать пути сухопутные до моря по ту и другую стороны озёр? Ведь если удачны будут поиски и расстояние окажется не таким большим, то можно будет основать малые грады на берегах бухт удобных и строить корабли прямо на местах. Да и зиму хранить там же под охраной. Ведь если, скажем, путь до берега даже две недели на лошадях займёт, то всё равно будет куда короче, чем подниматься вверх по озёрам, затем плыть по реке, пересекать море Ледяное и потом лишь, обогнув Зелёные земли, гнать лодьи к родным берегам. К тому же, по словам иннуитов, и сами воины убедились, что вдоль берега идёт течение сильное морское на полночь, а значит, будет и оно подгонять кораблики к дому. И вот ещё время на чём экономить можно: уходить от новых градов станет возможным, не дожидаясь, пока море Ледяное ото льдов вскроется! Пока лодьи до Арконы али других мест доплывут да свои дела сделают и назад пойдут, по-любому льды из того места уйдут, и можно будет либо прямо к Славгороду выйти на них, по реке да по озеру, либо спуститься дальше течения на полдень и пристать к новым градам, а оттуда уже обозами либо своим ходом до дома.
