Хлеб печали - Станислава Радецкая
Руди вытащил шпагу, не спешиваясь, и остановил лошадь, готовый принять бой или отступить, однако люди кричали не так, как кричат те, кто хочет напугать противника; они вопили, застигнутые страхом, словно встретили призрака или адское воинство. Они выскочили из кустарника, как зайцы, и один из них немедленно поскользнулся и подвернул ногу, шлепнувшись на зад. За спиной у него был скрученный мешок, который часто носили воры.
Всего их было трое, все заросшие бородой, и в одежде, которая видала лучшие времена. Тот, кто бежал впереди, с безобразным ухом, похожим на ком вареного теста, остановился, как только увидел Руди. Он лихорадочно обернулся, хватаясь за пустоту на поясе, и отступил на шаг, едва не оттолкнув подельника, который поднимал упавшего. Обезображенный подпрыгнул на месте, когда коснулся его руки, и на его лице отразился ужас, а затем облегчение.
- Мы ничего не сделали, добрый господин, - скороговоркой пробормотал он, но, если бы взгляд мог убивать или если б они оказались наедине в темном переулке в безлунную ночь, Руди не был бы так спокоен. – Дай нам пройти. Нас преследуют.
- Ограбленные вами люди? – поинтересовался он, отрезая им дорогу.
- Волк! – выкрикнул упавший, тяжело повиснув на своем друге, с повязкой через все лицо. – Волк-призрак!
- Не призрак, а оборотень, - тот, кто носил повязку, говорил глухо, как в бочку, и время от времени простуженно хрипел. – Видит Бог, это был оборотень. Я видел на нем платье, похожее на женское. Я думал, это баба…
- Какой же это оборотень, если рядом с ним была лошадь? – рассердился одноухий. – Это был мертвец из склепа. От него пахло ладаном.
- И совсем не ладаном, - возразил хриплый. – Что, лошадь разве ходит рядом с мертвецами?
- Если это призрачная лошадь! – обозлился одноухий.
- А если это призрачная лошадь, то она не может вынести мертвеца! И она тянулась к траве, поэтому это был оборотень! Разве вы не видели зубы?
- У лошади? – спросил упавший, растерев по лицу грязь.
- У оборотня! У него было три ряда острых зубов сверху и снизу!
- Я видел, что его глаза были как плошки, - возразил одноухий. Руди заметил, что его пробрала дрожь.
- О чем вы говорите? – спросил Руди, не торопясь освобождать им путь. Если им так не терпится спастись, то они воспользуются кустами на обочине.
- Мы встретили чудовище, - ответил одноухий. Его друзья подошли к нему, и Руди заметил свежую кровь и порванную штанину у того, кто растянулся на земле. – Мы сидели у дороги, господин. Мы… - он замялся, и Руди подсказал ему:
- Делили добычу.
- Вроде того, - с облегчением сознался тот. – Мы никого не трогали, хотели поджарить колбас на ужин, когда на дороге появился он. – «Она», некстати влез в разговор хриплый, и одноухий показал ему кулак. – Его лошадь пыхала огнем, господин. Как священник говорил про псов ада.
- Да не огнем, а дымом, - опять не выдержал хриплый. – Изо рта у нее шел дым, я видел.
- Это был дым от костра!
- Сам ты дым от костра! Думай, что говоришь! Где я сидел и где был дым!
- Хватит, - оборвал их Руди. – И что было дальше?
- А дальше мы похватали, что могли, и побежали, - одноухий переступил с ноги на ногу. Сапог у него был дырявый, и из него торчала портянка, черная от грязи. – Дай нам уйти, господин. И уходи отсюда сам. Если б у нас было, что тебе дать, всем святым клянусь, отдал бы половину.
- Чтоб затем отобрать за углом, - мрачно сострил Руди. Он еще раз окинул взглядом разбойников, а затем нехотя посулил: - Я отпущу вас. Один вопрос – где ваш оборотень? Или призрак, - добавил он, заметив оскорбленный взгляд хромого.
- Недалеко, - с облегчением ответил одноухий. – Дорога здесь делает крюк, господин. Когда ты дойдешь по ней до дуба с большим дуплом, спустись по правую руку за несколько камней. Там мы развели костер. С дороги этого места не видно.
Он вдруг запнулся, взглянув на Руди, как на прокаженного или на покойника и поманил друзей ближе к себе. Руди заставил лошадь отойти в сторону, чтобы дать им пройти. Разбойники больше не оглядывались и не бежали, но все-таки торопились, поддерживая друг друга за пояс, и он подумал, что, должно быть, в их рассказе есть доля правды.
Руди вынул крест из-за пазухи и поцеловал его, наскоро пробормотав про себя слова молитвы, в которой вверял свое сердце и жизнь Господу. Он сжал пятками сапог бока лошади, и та послушно пошла вперед. Дерево и камни, о которых говорили разбойники, он нашел без труда, и хоть над дорогой уже плыли серые мокрые сумерки, он рассмотрел в грязи глубокие следы от подкованных копыт: всадник долгое время стоял на этом месте. Вода не успела заполнить ямки от следов – значит, этот человек был здесь совсем недавно. Руди спешился.
Здесь пахло дымом, и еле заметным запахом апельсиновых цветов, терпких, какие растут только далеко на юге, и сыростью, и сосновыми иголками, и гороховой кашей, которая подгорала на дне котелка. Следы уходили вниз, теряясь в
