Хлеб печали - Станислава Радецкая
Они просительно глядели на Руди, точно ждали от него защиты, и он невольно вспомнил свой приезд в другую деревню, и такие же отчаянные взгляды крестьян, когда те рассказывали о том, что их дети исчезли, похищены и убиты.
- В этом виновата ведьма, - сказал один из них мрачно, небрежно прожевывая и глотая слова.
- Ведьма? – недовольно спросил Руди, спешившись.
- Бродяжка, господин. Ее часто видели в окрестностях. Сумасшедшая.
- Бесы говорили ее ртом, - возразила одна из женщин.
- Она укачивала камень вместо младенца.
- Пела ему песни.
- Иногда на нее нападало буйство, господин. И она принималась проклинать всех, кто попадется ей на глаза.
- Она пыталась сбежать, будто бы напугалась волка.
- Но мы поймали ее.
- Связали.
- Вставили в рот кляп, как она ни брыкалась.
- И бросили ее в подпол.
- Чтоб передать ее вам, для Божьего суда, - заключил толстяк.
Они обступили Руди полукругом.
- Я позабочусь о том, чтобы добиться правды, - сказал он нетерпеливо. – За мной идут солдаты, они заберут вашу ведьму. Но мне нужна девочка. Ее недавно привезли сюда.
Руди почувствовал, как по их лицам пробежал ветерок недоверия и смущения, и плотный круг людей дрогнул и ослабел.
- Мы знаем, кто вам нужен, - наконец ответил староста, не глядя ему в лицо. – Но ее здесь нет.
- Как?!
- Это ее унес волк, - после долгой паузы признался тот. – Он ворвался в дом ткача, схватил ее за рубашонку и убежал с ней в горы. Она ничья дочь и ничья внучка… И в логово к волку мы за ней не пойдем, хоть перевешай нас всех, господин.
Он поднял взгляд, и из его темных глаз на Руди уставился человек испуганный и жестокий. «Не проси нас, господин. Мы слишком слабы, чтобы исполнить твою волю».
Расстроенный и злой, Руди задержался в деревне до вечера, дождавшись солдат. Его накормили в доме у старосты, и после обеда он отправился посмотреть на пойманную ведьму, словно мало ему было тех, с которыми ему уже довелось встретиться.
В подвале, где ее держали, было темно и пахло сыростью. Староста спустился первым, держа в руках фонарь наподобие тех, что использовали рудокопы в штольнях. Он прошел среди бочек, стоявших рядком, среди связок лука и гирлянд из сухих грибов, подвешенных под потолком, мимо сундуков, в которых, судя по запаху, хранилась одна-две головки сыра со слезой. Руди мельком удивился здешнему богатству – хороший сыр достать было трудно, и секреты его изготовления сыровары из разных мест хранили крепко.
Староста неожиданно остановился и поднял фонарь повыше. В углу лежала куча тряпья, под которой угадывались очертания тела. Одежда на ней будто бы шевелилась, и вначале Руди не понял, что это, пока староста не высветил колонию насекомых, ползущих по рукаву.
- Не подходите ближе, пока они на вас не прыгнули, - брезгливо сказал он. – Умерла, господин.
Руди перекрестился.
- Упокой Господи ее душу.
- Выходит, мы были неправы, - староста медленно последовал его примеру. – Разве ж ведьмы могут умереть? Или мы должны сжечь ее труп, чтобы убедиться, что она не встанет? Проткнуть ей сердце колом? Что нам должно сделать, господин?
- Похоронить, - коротко ответил Руди. – И покаяться за то, что схватили невинную.
Он увидел, что староста хочет что-то сказать, и резко вскинул руку, приказывая ему замолчать.
- Позови людей, чтобы унести тело и обмыть его.
Теперь ему казалось, что к аромату сыра примешивается запах трупа. Руди поморщился и резко развернулся, чтобы уйти подальше от смрадного подвала.
Возвращался он в одиночестве, пустив лошадь медленным шагом. Торопиться было некуда, и даже наступавшие сумерки, заполнявшие тьмой кустарники и деревья, наливавшиеся сизой дымкой, не заставили его убыстрить ход. «Что, если этот волк – не волк, но оборотень?» - спросил он сам себя, глядя вперед, на бесконечную колею от колес, в которой стояла вода. Когда дорога уходила вниз, она почти вся скрывалась под темной и мутной водой, и Руди пускал лошадь в обход по траве. Земля и грязь противно чавкала под копытами, и так же мерзко было на душе.
«Нет, этого не может быть, - ответил он себе. – Единственным человеком, который носил на себе эту Каинову печать, был барон фон Ринген. Какое ему дело до крестьянской девочки?» Руди рассеянно проследил за стайкой ласточек, взмывших в небо. «Она – внучка Магды, - неожиданно вспомнил он, - барон мог помочь своей старой подруге». «Нет, - осадил сам себя Руди. - Это неумно. Куда он ее денет? В пещеру на горе? В лесную землянку? Другое дело, если бы барон попытался спасти Магду… Но зачем ему преследовать графиню?»
События никак не желали увязываться друг с другом, одно противоречило другому, и Руди хмуро думал о том, что если б он не встречался с бароном раньше и не знал его тайны, то никто и никогда не убедил
