Эльвира Барякина - Белый Шанхай
Дело Иржи Лабуды было похоронено; ребенка, который бросал тень на Даниэля Бернара, больше не было, и Уайер попросту забыл о существовании Нины. По его мнению, она не стоила того, чтобы тратить на нее время.
Мы с Феликсом так и не смогли разобраться, чем именно Иржи напугал Уайера. По всей видимости, его показания были связаны с оружием, которое он перевозил, и я решил спросить у Нины — может, она догадывается, кто поставлял Иржи пулеметы?
Услышав мой вопрос, Нина побелела:
— Нас это не касается! Христом-Богом прошу, не лезь в это дело! Ведь Уайер погубит тебя!
Возможно, с женской точки зрения Нина права: нам следует принимать жизнь такой, какая есть, и не бороться с власть имущими. Но я так не могу: я не согласен с тем, что мы не обладаем никакими правами и должны вечно утираться, когда нам плюют в лицо.
Уайер убил Катю, и если власти отказывают мне в правосудии, значит, я сам его добьюсь.
6
Прошло два дня, и Нина сказала, что нам надо поговорить насчет Иржи. Все-таки она, как и я, ничего не забыла и не простила.
— У меня есть знакомый контрабандист по имени Фернандо Хосе Бурбано. Одно время он торговал оружием, и у них с Лабудой могли быть общие дела.
Сказать, что я удивился — это ничего не сказать. Я ведь помню Дона Фернандо по прежним временам: пятнадцать лет назад нам доводилось сидеть за одним карточным столом, и мы весьма неплохо проводили время.
— Ничего не предпринимай, не посоветовавшись со мной, — попросила Нина, когда я рассказал ей об этом. А потом вдруг добавила: — Я и не думала, что Катя была тебе дорога.
Мы с Ниной, как и все не особо счастливые супруги, не замечаем очевидных вещей и вместо этого приписываем друг другу пороки, которых нет в помине.
Я завел новую папку и начал складывать туда досье на Дона.
Он родился в Мексике, но его мамаша вышла замуж за китайца, работавшего на строительстве железной дороги, и вместе с новым мужем и маленьким Фернандо переехала в Шанхай. Там оказалось, что у ее благоверного есть другая жена и целый выводок ребятишек, и самое большее, на что могла рассчитывать сеньора Бурбано — это звание наложницы.
Добрая католичка не могла этого стерпеть. Бросив любвеобильного супруга, она устроилась судомойкой в монастырскую трапезную, где ей пришлось работать за право спать в чулане под лестницей. Все ее надежды были связаны с сыном, и она каждый день молилась за него Пресвятой Деве.
Фернандо начал карьеру с мелких грабежей, но потом занялся контрабандой оружия и действительно разбогател. Дела у него идут прекрасно: китайские губернаторы без конца дерутся между собой, а контрабандисты всех мастей наживаются, делая поставки и вашим и нашим.
Завтра я навещу Дона Фернандо и попробую выяснить, что связывало его, Иржи и капитана Уайера.
Глава 14
Эротическое искусство
1
Над рекой, пахнущей тиной и машинным маслом, сияло ослепительное солнце, и стоявшие у дока торговые суда чуть не плавились от жары. Скрипели снасти, перекликались чайки, и где-то далеко стучали молотками клепальщики, чинившие обшивку корабля.
Клим приплыл к доку на сампане и велел лодочнику подвезти его к низко осевшему пароходу с золотой надписью на корме — «Святая Мария».
— Вон, видишь, штормтрап с борта свисает? — сказал Клим, показывая на веревочную лестницу с деревянными перекладинами. — Я попробую подняться на пароход, а ты жди меня в лодке.
Лодочник кивнул, но стоило Климу подтянуться на нижней перекладине, как над его головой щелкнул затвор.
— Ты кто? — негромко спросил одноглазый китаец, целясь в Клима из револьвера.
Ахнув, лодочник принялся отгребать назад, и Клим повис над водой.
— Моя фамилия Рогов — я старый друг Дона Фернандо, — поспешно представился он.
Оглянувшись через плечо, одноглазый крикнул что-то на непонятном диалекте. Загремели шаги, и через несколько томительных минут Климу было позволено подняться на борт.
Палуба «Святой Марии» была завалена ящиками и тюками. Маленькие птички, посвистывая, скакали по ним и что-то выклевывали из лохматых веревок.
— Хозяин ждет тебя, — сказал одноглазый, показывая Климу на проход между ящиками.
Фернандо, обряженный в шляпу, несвежую майку и закатанные до колен штаны, сидел под навесом и ел арбуз. Рядом в почтительных позах стояли китайские бои.
— О, кого я вижу! — заорал Дон и, швырнув корку за борт, кинулся обниматься с Климом. — Ну и где тебя носило все это время?
— En Argentina y Rusia, — отозвался Клим, улыбаясь.
— Ба, да ты по-нашему заговорил! — воскликнул Фернандо, переходя на испанский. — Ну, рассказывай! Кофе будешь? Он у меня не простой, а растворимый — сделан по самой современной военной технологии!
Дон слушал о приключениях Клима и радостно гоготал.
— Слушай, а ты можешь переводить на английский технические документы? Видел, сколько у меня добра? — Дон Фернандо показал на лежащие на палубе ящики. — Мне завтра в Кантон плыть, а у меня половина бумаг только на русском.
Клим пожал плечами:
— Давай попробуем.
Было бы хорошо оказать Дону услугу, а потом попросить об ответной любезности.
Клим заглянул в принесенную боем папку и принялся листать помятые страницы, исписанные карандашом. Это был перечень военного имущества — гранат, артиллерийских снарядов, противогазов, полевых телефонов и прочая, прочая. Записи были сделаны по правилам старой орфографии — с ятями.
— Откуда у тебя это? — спросил Клим Дона.
— Купил у ваших казаков. У форта Усун стоит белогвардейский пароход «Монгугай»: он прибыл позже всех, и китайские власти запретили казакам высаживаться в городе. Уплыть они не могут — у них в машинном отделении все давно сгнило, жрать им нечего, вот они и распродают свой арсенал.
— И ты хочешь перепродать его в Кантоне?
Дон Фернандо кивнул.
— Там назревает одна заварушка, так что спрос на оружие огромный. Сунь Ятсен замучил кантонских купцов налогами на военные нужды, и Торговая палата собрала собственное ополчение, чтобы защищаться от него.
Дон Фернандо велел раздобыть для Клима перо, чернильницу и бумагу.
— Садись под навес и пиши! Мне раньше все переводил один чех, который хорошо знал русский язык. Ему хотелось попасть домой, в Прагу, а денег не было, вот он и согласился помогать мне за долю в сделке. Но его, к сожалению, отправили на тот свет.
Клим не сдержал улыбки: дело начало проясняться гораздо быстрее, чем он думал.
— Казаки сидят на пароходе почти целый год, — болтал Дон Фернандо, раскуривая сигару. — Китайский губернатор потребовал, чтобы они безвозмездно передали ему оружие, а его там на сто тысяч долларов — если не больше. Русские, понятное дело, отказались, и теперь военные моряки держат «Монгугай» под прицелом и ждут, пока казаки передохнут с голоду.
