Эльвира Барякина - Белый Шанхай
«Империализм несет отсталым народам современную науку и учение Христа. Мы применяем к китайцам силу, ибо они не желают добровольно отказываться от невежества и антисанитарии. Почему цена китайской жизни — два медяка? Потому что она на самом деле столько стоит. Простой кули ничего не умеет делать, он заменяем, и если его прибьют, все только вздохнут с облегчением: слава Богу, место освободилось!»
Тиражи у студенческих изданий не особо велики, но каждый номер развешивается на сотнях заборов и его читает множество народу. Студенты изобрели особый лак, который намертво приклеивает лист к доске или кирпичной кладке, так что его не так-то просто сорвать. Власти пытаются закрасить крамольные статьи, но через несколько часов газета появляется на соседнем углу.
Уайер знает, что китайцы травят его в печати, но сколько он ни бесится, толку от этого нет: его ненавидит все местное население, включая полицейских, вынужденных исполнять его приказы. Неужели они будут стараться ради сохранения его «честного имени»?
Кроме того, Уайер сам приложил руку к созданию общества, в котором любой вопрос можно решить за взятку. Если неугодную газету закрывают, через неделю она выходит под новым названием. Деньги у студентов есть: часть дают патриотически настроенные купцы, а часть — советское правительство, которое надеется таким образом расшатать колониальную систему.
Лет через десять я буду рассказывать детям поразительные истории: «И вот мы с большевиками решили сместить комиссара полиции Международного поселения…»
Хотя с моей стороны говорить о детях во множественном числе — это неслыханное нахальство. Откуда они возьмутся, если по сюжету ковбой не имеет права даже поцеловать прекрасную даму? Увы, но этот эпизод был вырезан цензурой и восстановлению не подлежит.
4
Чем дольше я занимаюсь расследованием дела Уайера, тем более интересные подробности выплывают на свет.
Оказывается, он создал в тюрьме Международного поселения небольшое рабовладельческое государство, в котором каждый заключенный пристроен к делу: кто плетет циновки, кто шьет форму для полицейских, кто вытесывает надгробия.
Рядовые охранники неплохо зарабатывают на поставках в камеры опиума, табака, еды и писем с воли, а мелкое начальство получает еще больше, выдавая освобождения от тяжелых работ и устраивая заключенным свидания с женами и проститутками. Но самые большие доходы приходятся на долю фирм, принадлежащих капитану Уайеру: именно они получают контракты на использование дармового труда заключенных.
Мне рассказали, что за тюрьмой есть небольшой пруд, куда гоняют заключенных, чтобы они стирали скатерти из ресторанов. Когда я пришел туда, выяснилось, что их охраняет ни кто иной, как Феликс Родионов.
Он сидел под деревом и следил за скованными цепью арестантами. Скорчившись на позеленевших от тины мостках, они колотили вальками по мокрому белью. Жуткое зрелище — нечесаные головы в колтунах, потные спины с выступающими ребрами, сизые, покрытые трещинами пятки.
Феликс обрадовался мне, как родному. Оказалось, что Уайер еще зимой отправил его в Гонконг — перенимать опыт у тамошней полиции, а когда Феликс вернулся, его перевели в тюремный штат. Бедный парень никак не ожидал такой «награды», но разве с Уайером поспоришь? При нынешней безработице люди дорожат службой — какой бы она ни была.
Я объяснил Феликсу, что хочу написать статью о тюремных порядках, и мне нужен красочный пример из жизни заключенных.
Он рассказал мне о белогвардейцах, арестованных за погром в мастерской художника, который согласился нарисовать герб СССР на здании бывшего российского консульства. Китай не хочет ссориться с большевиками и пытается ублажить их, передав советской стороне все имущество Российской Империи. Это до глубины души возмущает наших эмигрантов. Сделать они ничего не могут, и поэтому вымещают злость на «редисках» — белых, готовых перекраситься в красный цвет ради денег или иных выгод.
Увы, обо всем об этом не напишешь в газетах. Казалось бы русские — третья по величине нация в Шанхае — после китайцев и японцев, но языковой и культурный барьер разделяет нас не хуже частокола. Всех интересуют собственные дела, а соседи приковывают к себе внимание, только если они страшно разбогатели или совершили неслыханное преступление.
В студенческую газету я решил отправить историю китайского резчика по дереву, который делает уток-манков, почти неотличимых от настоящих. Вот уже два года он находится под следствием: у него нет родственников, чтобы похлопотать за него, а сам он неграмотен и не может подать прошение. Когда его камеру навещает комиссия из Муниципального Совета, он пытается знаками обратить на себя внимание, но переводчик из тюремной администрацией не переводит ничего, что бросает тень на начальство. Капитан Уайер любит утиную охоту и не намерен расставаться с мастером: он распорядился, чтобы его не обижали, но и не выпускали.
5
Феликс прислал мне записку: «Срочно приходи». Я подумал, что у него появился новый материал, и, побросав все дела, примчался к нему на пруд. Но то, что он рассказал, превзошло все мои ожидания:
— Сегодня наш старший надзиратель явился на службу пьяным и ляпнул, что Иржи Лабуду задушили по приказу Уайера. Верно, «чехословацкий консул» стал давать не те показания, которые надо, — вот его и отправили на тот свет.
Феликс сам едва мог поверить в услышанное.
— Получается, что Уайер нарочно выслал меня из Шанхая, чтобы я не задавал вопросов насчет моего арестованного.
Мы припомнили все известные нам детали и попытались восстановить цепочку событий. Сначала Уайер решил устроить скандал из истории с чехословацким консульством и велел мне написать статью о Нине и Иржи. Но потом он осознал, что ему выгоднее замять эту историю, и, согласно его новому плану, Иржи должен был исчезнуть — будто его и не было.
Я долго не мог понять, почему Уайер оставил Нину под домашним арестом: вряд ли он сжалился над ней! Скорее всего, он просто не хотел привлекать внимание к фальшивому чехословацкому консульству: Нину многие знали, и если бы она попала в тюрьму, да еще с младенцем, репортеры, охочие до жизненных драм, начали бы копаться в ее деле и чего-нибудь нашли.
Уайер даже согласился выпустить Нину, если она уедет из города, но она отказалась, и тогда капитан подстроил «несчастный случай», чтобы избавиться от Кати.
Дело Иржи Лабуды было похоронено; ребенка, который бросал тень на Даниэля Бернара, больше не было, и Уайер попросту забыл о существовании Нины. По его мнению, она не стоила того, чтобы тратить на нее время.
