Эльвира Барякина - Белый Шанхай
— Будь предельно осторожна, — повторял Клим. — Никому не отпирай дверь, закрой ставни… А что, если нам действительно уехать из Шанхая?
— На что мы будем жить? — отозвалась Нина. — Ты можешь работать только в крупной газете или новостном агентстве, так что нам подходят либо Пекин, либо Гонконг. Но ведь туда еще доехать надо, а у нас нет денег.
Положение и вправду было безвыходным: Клим жил от получки до получки, а все сбережения Нины конфисковала полиция.
Добравшись до Нининого дома, они обрядили китайскую девочку в оставшиеся от Кати вещи. Странно и дико было видеть ее лежащей в кроватке, где недавно спал совсем другой ребенок.
Нина снова расплакалась, и Клим поспешно вывел ее из детской.
— Мы не сломаемся и не сдадимся! — прошептал он, обняв Нину за плечи. — Ведь жизнь не кончилась, правда?
Клим боялся, что Нина скажет, что никакого «мы» нет и не может быть, но она промолчала, и, немного взбодрившись, он принялся расписывать, что им надо сделать, чтобы пережить несчастье. Это было сродни заклинаниям, проговариваемым вслух: «Все будет хорошо… все встанет на свои места…»
Нина посмотрела на него измученным взглядом.
— Тебе без разницы — что один ребенок, что другой, но зачем мне это высказывать? Особенно сейчас?
Клим опешил:
— Я пытаюсь тебе помочь!
— Вот именно. — Нина высвободилась из его рук. — Это не твое горе… Ты не со мной, а там же, где и все остальные — сбоку припека. Ты бы никогда не подсунул мне китайскую девчонку, если бы считал Катю своей дочерью. Ты смотрел на нее как на мою игрушку: ведь и правда, какая разница, с какой куклой возиться? Одна сломалась — найдем другую.
— Да будь же справедлива! — начал Клим. — Я люблю тебя…
— Черта с два! — гневно перебила его Нина. — Ты не принимаешь меня — точно так же, как ты не принимал Катю. Я для тебя всего лишь самка, которую жалко отдать другому!
У Клима все оборвалось внутри.
— А я для тебя кто? Временно исполняющий обязанности Даниэля Бернара? Если бы он не бросил тебя, ты бы меня и на порог не пустила!
Скандал получился отвратительный, безумный и бессмысленный. Они орали друг на друга, уже никого и ничего не стесняясь.
— Ты хочешь, чтобы я любил тебя не как самку, а как жену? — усмехался Клим. — Извини, дорогая моя, но для этого тебя надо хоть немного уважать.
Нина не оставалась в долгу:
— На тебя как проклятие наложили: к чему ты ни прикоснешься, все превращается в какую-то дрянь. Жена у тебя становится шлюхой, ребенок — бастардом… Ты даже свою Аду не смог сделать счастливой!
— Можешь не беспокоиться, к тебе я не буду прикасаться!
Все было выплеснуто наружу: они лупили по самому больному — так, что живого места не оставалось.
Клим решительно направляясь в детскую:
— Если тебе не нужен ребенок, я его заберу. Живи, как знаешь.
Нина встала у него на пути:
— Убирайся отсюда и не смей возвращаться!
Клим вышел на улицу и долго смотрел на светящиеся окна Нининого дома. В душе царил темный хаос: вместо того, чтобы утешать друг друга, они наговорили такого, что уже никогда не простится.
Нина была права: Клим давно разучился смотреть на нее любящими глазами. Она ждала душевного тепла, а он был не в состоянии его дать; она негодовала, а он еще больше замыкался.
Раньше Климу казалось, что однажды они выберутся из этого порочного круга — по крайней мере, попытаются… Но смерть Кати все перечеркнула, и китайская девочка не могла тут помочь.
«Моя будет! — упрямо повторял Клим, шагая домой. — Раз не сумел полюбить своего ребенка, значит, буду любить ничейного».
Отчаяние постепенно перерастало в ярость. Уайер проехался по судьбе Клима и раскрошил ее — не потому, что желал ему зла (он вообще не думал о Климе), а потому что комиссар полиции Международного поселения привык решать вопросы силой. Он считал, что ему все позволено, а если при этом пострадают какие-то беспаспортные иммигранты — ну и черт с ними! В конце концов их никто не звал в Шанхай.
«Бог мне свидетель, я его достану! — мрачно думал Клим. — Не помогут ни должности, ни регалии».
Глава 13
Тайная операция
1
В тот вечер, когда Клим отправился за керосином, Ада пересказала Нине сплетни, услышанные от слуг в доме Бернаров.
В юности Эдна и Тамара были лучшими подругами и их обеих угораздило влюбиться в Даниэля, который только-только приехал в Шанхай из Европы. Он сделал предложение Эдне, но слуги подозревали, что Даниэль польстился на связи ее отца, а не на нее саму.
Миссис Бернар знала, что ее муж время от времени наведывается в заведения с дурной славой, но ни разу не упрекнула его. Она не могла запретить ему таскаться по борделям и мстила за свое унижение не мужу, а проституткам — именно этим объяснялось ее упорство в борьбе с пороком.
Когда ей доложили, что у Даниэля появилась любовница, которая к тому же забеременела от него, Эдна чуть с ума не сошла от горя.
— Вы бы знали, Нина Васильевна, как она вас ненавидит! — вздохнула Ада. — Наша хозяйка думает, что вы роковая женщина.
— Это я-то роковая? — усмехнулась Нина. — Да я точно такая же дура-баба, как и твоя Эдна. Только в отличие от нее у меня нет ни денег, ни влиятельного папаши, готового за меня постоять.
Теперь Нина не сомневалась, что ее знакомство с Даниэлем Бернаром было не случайным. Тамара так и не простила бывшую подругу — и это несмотря на то, что ее собственный брак сложился намного удачнее. Скорее всего, и слухи о незаконнорожденном ребенке распустила именно она. Впрочем, вряд ли Тамара думала, что ее игра зайдет слишком далеко: она просто страдала от скуки и развлекалась, как могла.
Как бы Нине хотелось бросить ей в лицо: «Это вы погубили мою дочь!», но она не могла позволить себе даже такую малость. Ее дом принадлежал Олманам: куда она могла переехать оттуда? К Климу и его Адочке?
К тому же Тони пообещал Нине вернуть деньги, конфискованные полицией, а в случае ссоры с Олманами об этой сумме можно было забыть.
Когда Тамара в очередной раз позвонила, Нина сказала, что не может прийти к ней в гости:
— Я удочерила китайскую девочку, найденную на помойке, и если я приду к вам с ней да еще начну кормить ее грудью, люди бог весть что о вас подумают.
— Зачем вы это сделали?! — ахнула Тамара. — От вас теперь все отвернутся! Вы бы еще мартышку удочерили!
— Поздно, я уже осквернилась, — с тайным злорадством ответила Нина.
Все-таки от маленькой китаянки была несомненная польза: она помогла Нине вырваться из-под опеки Тамары и в то же время не рассориться с ней.
