Сбежавший из вермахта - Михаил Николаевич Кубеев
– Эй, Эрих, – дернул его за рукав Андреас. – О чем мечтаешь? Я тебя спросил, что бы ты хотел сделать дома в первую очередь?
Эрих обернулся и с улыбкой мечтательно произнес:
– Выпил бы кружку пива. За ней вторую…
– Это несерьезно, Эрих, я имею в виду твою профессию?
Эрих повторил:
– Сперва пива, а потом уже к профессии. Напился бы пива и потом пошел бы в театр. Если он сохранится к тому времени. Хотел бы встретить своих бывших знакомых актеров, с кем играл на сцене. Узнал, как идут дела в театральном мире. А потом… Потом поехал бы в Потсдам, в Бабельсберг.
– А там что?
– А там, Андреас, находится крупнейшая в Германии киностудия, которая выпускает самые интересные фильмы. И мне очень хотелось бы, очень хотелось там работать. И встретить одну девушку.
– Вот это уже становится интересно. О девушках ты рассказываешь лучше всего. Тебя можно слушать и слушать. И кто же эта девушка? Она такая же красивая, как твоя Блюмхен?
Эрих небрежно махнул рукой.
– Не подлежит сравнению, Андреас. Ничего общего. Блюмхен симпатичная, но она, как бы поточнее выразиться, безделушка. Есть такие, стоят на комоде, на буфете. Вещица вроде красивая, но никакого другого предназначения не имеет.
– Ты больно строг. У каждой женщины есть природное предназначение, образовывать семью, рожать детей.
– Я о духовном родстве, Андреас. Блюмхен из той категории, которые очаровывают с первого раза, но потом это очарование пропадает. Одно и то же. В ней нечего открывать. А та девушка из Бабельсберга просто… просто волшебница. Она околдовала меня, покорила с первого взгляда.
– Что же в ней такого особенного?
Эрих попытался представить себе Монику, но ничего, кроме пальцев, бегавших по клавишам, вообразить не мог.
– Она прекрасный музыкант, Андреас, исполняет произведения композиторов, которых я люблю, к тому же снимает фильмы, в которых мне хотелось бы тоже сниматься.
– А почему ты о ней мне ничего не рассказывал?
– Потому что я хочу ее забыть, – с протяжным вздохом произнес Эрих, – хочу и не могу.
– Странно, зачем тебе ее забывать, если она тебе нравится?
Эрих помолчал. Андреас намазывал второе «пирожное» маргарином. От предложенного сладкого угощения Эрих, как всегда, отказался.
– Она, понимаешь, из другой социальной среды.
– Волшебница из другой социальной среды? Объясни! – Андреас аппетитно захрустел подсушенным хлебом.
У Эриха засосало под ложечкой, но сладости его не прельщали. Он снова вздохнул, попытался представить себе Монику и не мог. Совершенно забыл ее облик. Фотографии не было.
– У нее родственники владельцы большой собственности, к тому же партийные бонзы, – сказал он. – А у меня ничего нет.
– Но, прости, Эрих, просто глупо отказываться от девушки, которая к тебе расположена. В наше время имущественное неравенство не причина. Это в тебе говорит гордость. Господь гордым противится, смиренным дает благодать.
Эрих вспомнил свою поездку в Бабельсберг, знакомство с Моникой. Если бы не этот Клинге, о котором он не посчитал нужным рассказывать Андреасу, то он наверняка постарался бы поддерживать с ней связь. Вторую такую девушку вряд ли ему удастся встретить…
От свекольного мармелада возле губ Андреаса образовался темно-красный след.
– Слушай, – толкнул его Эрих. – Я нашел выход.
– Какой? – не понял его Андреас и стал судорожно дожевывать свое «пирожное».
– У тебя остался еще этот мармелад?
– Да, есть немного.
– Ты его сохрани.
– Зачем? Ты хочешь сладкого?
– Нет, Андреас, нет! Мы используем его для состава крови.
И он рассказал своему напарнику, как им надо убедить своих камрадов в том, что в траншее состоялась схватка, они сопротивлялись и оставили после себя кровавые следы…
– Ну, вы все о бабах, о бабах беседуете, самая актуальная тема на дежурстве, чтобы не заснуть и не проморгать противника.
Как всегда без стука в дверь, без предупреждения в бункер ввалился старший фельдфебель Браун и сопровождавший его унтер-офицер Ханс Протт. Они улыбались. От них заметно попахивало хмельком. Значит, разгона не будет.
– Продолжайте, продолжайте, ишь, как они тут уютно устроились, хлебушек жарят, хотя знают, свиньи, что это запрещено, – старший фельдфебель ухмыльнулся.
– Проверка, камрады, проверка, – сказал Протт. – Все у вас в порядке? На стенах ничего недозволенного, никаких там фривольных картинок? Все чисто прибрано? Хорошо, камрады, хорошо. Так держать.
В который раз они появляются в бункере связи неожиданно, и никто не успел предупредить Эриха и Андреаса. Странно. Да, собственно, ничего недозволенного они не делали, просто ночью на дежурстве, как всегда, болтали. Правда, Эрих не успел вовремя вскочить и доложить. Но фельдфебель сам сказал, – продолжайте.
– Да вот еще, – старший фельдфебель внезапно улыбнулся и торжественным голосом произнес: – В ночь на Рождество вы пойдете на дежурство вместе с Проттом. А потом, после того как сдадите смене пост, отправляйтесь в штаб. Там вас ждет сюрприз. Радуйтесь, с родины пришли рождественские подарки. От друзей, от незнакомых людей, от нашего командования. Так что после Рождества устроим общую попойку.
Он махнул рукой, что означало, продолжайте, и они ушли. Через некоторое время Андреас обернулся к Эриху.
– Ну что будем делать? Перенесем?
– Ни в коем случае. Откладывать больше нельзя. Пусть эти подарки останутся камрадам.
На рождественское дежурство они отправились ночью, когда на небе светила полная луна. Впереди двигался унтер-офицер Ханс Протт, за ним следовали Эрих и Андреас. Все трое были одеты в белые маскхалаты. По узким снежным тропиночкам привычно, не создавая шума, они направлялись на передовую. Вот и знакомый лесок. Спрыгнули в траншею. Они прибыли на хорошо оборудованный наблюдательный пункт с телефоном дальней связи, со стереотрубой. Их дожидались трое отдежуривших – двое солдат и унтер-офицер. Они доложили обстановку и быстро распрощались с вновь прибывшими.
Наблюдательный пункт был хорошо укреплен, сверху было навалено несколько рядов бревен. Это была защита от осколков, снарядов и от мороза. В амбразуру было видно голое поле, не считая мелкого кустарника. Добежать до него можно за пару минут и залечь там. И что дальше? Ползти? Эрих уже не раз примеривался к этому перелеску. Пора приблизить момент. Он достал фляжку, протянул ее унтер-офицеру.
– О, это еще что такое?
– Рождественский сюрприз, – с улыбкой сказал Эрих. – Это послание от Всевышнего.
Протт тотчас откупорил фляжку и понюхал.
– О, парни, да ведь это настоящий коньяк! Меня не обмануть. Качественный напиток я за сто метров чую. Откуда он у тебя? – Протт обернулся к Эриху.
Темные глаза из-под каски глядели весело, в предчувствии хорошей выпивки.
