Жонглёр - Андрей Борисович Батуханов
Разбросав стулья и столы и освободив площадку для «дипломатического раута», русские, спина к спине, заняли круговую оборону. Стёпа метался перед одноглазым, как мотылёк перед пламенем. Неповоротливый великан раз за разом промахивался, отчего приходил в бешенство. Команда датчан решила поддержать своего. Они, видимо, до сих пор не могли простить Ледового побоища Александру Невскому, а царю Питеру – позорящей всех скандинавов и викингов Полтавы. Не сговариваясь, они почти «тевтонской свиньёй» кинулись на русских.
Семенову в противники достался почти круглый мужик, на голову ниже его, лысину которого украшал здоровенный шрам от уха до уха. Штаны и майку с вырезом почти до пупка соединял красный засаленный кушак. В «декольте» просматривалась заплывшая грудь, поросшая курчавым волосом, и массивная цепь, но явно не золотая. Над ней висела некогда роскошная борода, которая сейчас была уже сильно потравлена сединой. «Кушак» был тёртый калач и битый боец. Он с рёвом бросился на высокого и тонкого Владимира. Кулак, который он нёс над собой, несомненно, не был факелом Прометея. Семенов успел отклонить голову, и угроза просвистела мимо. Тогда «кушак» решил достать его крюком с правой. Сделав гигантский замах и набрав огромную инерцию, он понёсся уничтожать дохляка. Но слегка не рассчитал. Вернее, не рассчитал он трагически много. Бывший студент разворотом тела пропустил удар и его хозяина, который закрутился на месте. В это самый момент немецкий затылок фатально встретился с локтём художника. Но это было только начало падения. Колено Семенова неделикатно опробовало мужское хозяйство толстяка на сминаемость и прочность. Круглый хрюкнул, открыл рот и «рыбкой» отлетел в угол. Подтянув колени к подбородку, он окончательно снялся с дистанции. От второй кулачной атаки другого из скандинавской команды Владимир отклонился назад, а когда подбородок его хозяина по инерции следовал мимо, встретил его мощным ударом правой снизу. Подбородок резко сменил траекторию движения на девяносто градусов вверх. Туда же последовал и сам хозяин, оторвав ноги от пола. Плавно развернувшись, датский матрос стал опускаться спиной на пол. В этот момент его позвоночник встретился с другой коленкой русского. Серые глаза нападающего помутнели от боли, а лицо стало белым. А вот третий боец угостил бывшего студента и художника прекрасным правым кроссом, который аккуратно лёг между носом и верхней губой. В голове гулко чавкнуло, на мгновение исчез звук, слегка померк свет и исказилась перспектива. Владимир присел на корточки и замотал головой. Нападающий занёс ногу для удара, но Семенов опередил его двумя резкими ударами кулаков в пах. В ближайшем будущем над Данией сгущались тучи, ей явно грозила крупная демографическая катастрофа. Забившись под стол, Владимир стал выжидать, когда перестанет гудеть и двоиться.
Цыганков рубящим ударом ладони в шею выключил своего первого противника и ногой направил его на соседний перевёрнутый стол. Упав на его ножки, матрос с датского корабля выгнулся дугой и затих. Второму Пётр резким ударом головы сломал нос. Отчего ему залило чужой кровью нижнею половину лица. Не успев утереться, он выключил третьего нападавшего ударом растопыренных пальцев по глазам. Ударом в кадык сломал ещё одного викинга.
Остальные русские матросы тоже не сидели без дела. Петя залюбовался, как их механик, подняв над головой чьё-то безвольное тело, выкинул его в окно. Радость и любопытство дорого ему обошлись. Ему филигранно подсветили в глаз кулаком, чем на некоторое время вывели из строя. Но это уже были мелочи. Когда Пётр пришёл в себя, то его взору предстала классическая картина Полтавской битвы в переложении Александра Сергеевича Пушкина: «Ура! Мы ломим; гнутся шведы! О славный час, о славный вид! Ещё напор – и враг бежит!» Не важно – датчане, немцы или шведы, важно другое – враг бежит! Всю радость виктории испортил португальский полицейский патруль, которому необходимо было знать, «кто конкретно?» и «почему исчезли?». Покидали забегаловку через проломленное чьим-то телом окно. Пока бежали к себе, очень развеселились, хотя и не поели.
На подходе к кораблю у Пети совсем закрыло правый глаз изумительной шишкой богатого баклажанного цвета. Владимир стал сильно шепелявить из-за того, что верхняя губа хотя и не приобрела цвет перламутрового огурца, но могла спокойно конкурировать с Петькиной шишкой. Семенов очень смешно шлёпал ею, особенно когда вздыхал или смеялся. Команда с «Владыки» веселилась от души! А инициатор международного столкновения вышел из потасовки совсем без повреждений, если не считать полного отсутствия правого рукава и воротника на рубашке. Как ушёл, и ушёл ли с поля боя одноглазый гот – осталось неизвестным.
На корабле бойцов встретил хмурый боцман, он злобно осмотрел делегацию и её повреждения.
– Ну что, сосунки, осрамили честь «Владыки»?
– Как можно! – ответил за всех организатор международного конфликта.
– Судя по лицам кочегаров, я вижу, что противник кое-что получил, можно сказать, даром.
– Не так страшно пропустить удар, как оставить его без ответа, – достаточно бодро возразил Степа.
– И как ответили?
– Папка долго учил меня коптить свиней, но в этот раз это не пригодилось, – невинно ответил Петька.
Боцман заржал в голос. Когда все успокоились, Пётр пошёл на камбуз за зелёным луком, чтобы свести синяки, а Владимир выклянчил у судового врача свинцовую примочку. К утру губа не хлопала, а была просто опухшей, а синяк уже переходил в «желтяк». И кочегары встали между топкой и здоровенной угольной кучей. Удачное боевое крещение сильно сблизило Семенова и Цыганкова. Они стали неразлучными, как сиамские близнецы Чанг и Энг.
Чтобы избежать возможного осложнения с английскими официальными властями, со скандалом, но с жалованьем друзья-кочегары сошли на берег в Лоренцу-Маркише.
Петя, со всей страстью своей натуры, развил кипучую деятельность. Всё закончилось приобретением котелка, сухих лепёшек, круп и немудрёных торб. Петька яростно торговался на пальцах с местными торговцами и умудрялся добиваться своего.
– Как ты умудряешься? – недоумевал художник.
– Желторотики они против меня. Это не у наших торгашей-скопидомов копейку выторговать! – отходя от очередного продавца, с ослепительной улыбкой говорил Цыганков.
Теперь они, по его мнению, были готовы к «увеселительной пешей прогулочке».
Помусолив оставшиеся деньги, Петька что-то прикинул в голове и в Преторию решил идти пешком, через Свазиленд. Владимир с радостью согласился. Сколько же они увидят! Тяжело, далеко, но зато какая экономия! А чтобы на заблудиться, двигаться они будут вдоль железной дороги. И указатель, и, в случае крайней нужды, всегда можно будет найти укрытие и защиту.
