Эрнест Капандю - Рыцарь Курятника

— Я утверждаю, что эти два человека действительно прошли мимо улицы Фран-Буржуа по улице Тампль, — сказал Петух Коротышка, — но утверждаю также, что они не входили ни в один из домов на улице Тампль с левой стороны, от улицы Рая до улицы Субиз.

— А я утверждаю, — сказал Мохнатый Петух, — что никто не входил ни в один из домов с правой стороны, и никто не проходил в это время по улице Тампль мимо улицы Барбетт.

— Однако, — сказал В., — если два человека прошли мимо улицы Фран-Буржуа по улице Тампль, они или продолжили путь, или вошли в какой-нибудь дом на этой улице.

— Я сказал правду, — ответил Индийский Петух.

— И я тоже, — подхватил Коротышка.

— И я, — прибавил Мохнатый.

— Один из вас либо лжет, либо ошибается, — сказал начальник.

Все трое сделали одно движение, как бы клянясь, что каждый из них говорил правду.

— Однако, — продолжал начальник, — если два человека прошли мимо улицы Фран-Буржуа по улице; Тампль и продолжали путь, то они должны были пройти мимо улицы Барбетт или войти в один из домов на улице Тампль между двумя этими улицами. Это опровергнуть нельзя, так как иначе не может быть.

— Два человека шли по улице Тампль, — сказал Индийский Петух, — я снова это утверждаю.

— Эти два человека прошли мимо улицы Фран-Буржуа и продолжали идти по улице Тампль — я это утверждаю снова! — сказал Петух Коротышка.

— А я клянусь, что ни один человек не проходил по улице Тампль мимо улицы Барбетт! — вскричал Мохнатый Петух, — и не входил ни в один из домов с правой стороны.

— Ни с левой, — прибавил Петух Коротышка.

Все трое, по-видимому, говорили чистосердечно. Начальник долго смотрел на них, не говоря ни слова.

XXIV. ЗАГАДКА

Затем он нетерпеливо обратился к В. с вопросом:

— Петух Яго пришел?

В. бросился к двери и быстро отворил ее.

— Да, — сказал он, обменявшись несколькими словами с Леонардой.

— Пусть он сейчас же придет.

Не прошло и минуты, как четвертый человек вошел в комнату. Он был высокого роста, с тонкими, правильными чертами смуглого лица и черными волосами, что придавало его виду какой-то восточный колорит, с которым сочетался его странный костюм — венгерский с элементами немецкого. Костюм был зеленого цвета, очень узкий в талии и прекрасно обрисовывал стан, достойный Геркулеса. На шляпе красовались зеленые перья.

— Ты был в особняке Альбре в прошлую ночь с двумя курицами? — спросил начальник.

— Был, — ответил великан, качнув своей огромной головой.

— До которого часа ты там оставался?

— До часу ночи.

— Где были твои остальные курицы?

— Шесть куриц находились в нижнем этаже первого дома на улице Трех павильонов. Я караулил на углу улицы.

— Что ты видел?

— С часа ночи до минуты нападения на особняк — никого.

— Никого!.. — закричал Петух Коротышка. — А три человека, которые без четверти три прошли на улицу Фран-Буржуа?

— Три человека!.. — повторил Петух Яго с удивлением.

— Да, три человека, закутанные в широкие плащи, и в треугольных шляпах с галунами. Они прошли на улицу Фран-Буржуа без четверти три. Они мне заплатили, а я стоял у стены монастыря Сент-Анастаз, то есть на конце улицы, выходящей на улицу Тампль.

— А в час я был на этой самой улице на углу улицы Трех павильонов, напротив особняка Альбре, но никто не проходил, я клянусь в этом!

— Но улица Фран-Буржуа, — сказал В., глаза которого сверкали сквозь отверстия бархатной маски, — начиная от улицы Тампль до улицы Трех павильонов, обрамлена только монастырем Сент-Анастаз, особняком Шароле и особняком Альбре. Три человека, войдя с одного конца, должны были выйти с другого, если только не вошли в одно из этих трех зданий.

— Они не входили в монастырь Сент-Анастаз, — сказал Петух Коротышка, — я видел, как они направились к особняку Шароле.

— Они не входили в особняк Альбре, — сказал Петух Яго. — Повторяю: я не видел никого.

— Леонарда! — позвал начальник.

Старуха вошла.

— Ты была в кухне особняка Шароле, — сказал начальник, — с заданием поджечь его. После отъезда графа кто входил в особняк?

— Граф уехал в десять часов, — отвечала Леонарда. — В половине десятого возвратились управитель и камердинер, которых не было дома. С этой минуты в особняк не входил никто.

— А выходил кто-нибудь?

— Нет!

В. нетерпеливо дернулся. Начальник успокоил его движением руки.

— Позовите Золотоцветного Петуха! — сказал он.

Человек с желтым пером на шляпе появился на пороге. Его костюм изысканностью и великолепием затмевал костюмы его товарищей, за исключением костюма Петуха Яго, а весь его вид говорил о высоком положении. Он подошел и поклонился.

— Ты был нынешней ночью с двадцатью курицами на улице Четырех сыновей и на улице Жемчужной, — сказал ему начальник, — значит, ты контролировал местность от особняка Субиз до особняка Камарго?

— Да, — ответил Золотоцветный Петух.

— Что ты видел с половины двенадцатого до момента нападения на особняк Шароле?

— Ничего, кроме происшествия с молодой девушкой в три часа утра.

— А с полуночи до трех часов?

— Никто не проходил ни по улице Тампль, ни по улице Четырех сыновей, ни по улице Жемчужной.

— Но молодая девушка?

— Она, вероятно, шла по другой стороне улицы, я ее не видел.

— А того, кто ее ранил?

— Я его тоже не видел.

— Это невозможно! Мохнатый Петух уверяет, что он не видел никого, решительно никого, со стороны улицы Барбетт и улицы Субиз.

— Начальник, вот как было дело. С полуночи до трех часов ни одно человеческое существо не проходило мимо нас. Шел сильный снег, но мои курицы стояли очень, близко одна от другой, так что никто не мог пройти незамеченным. В тот момент, когда пробило три часа, я услыхал глухой шум, похожий на падение тела на снег, и пронзительный крик, за которым последовал стон. Я хотел броситься туда, но вдруг окна в особняке Камарго отворились, и поток света осветил улицу. Я и мои курицы спрятались. Появились слуги со свечами, факелами и фонарями. С ними шли маркиз де Креки, виконт де Таванн и князь де Ликсен. У окон стояли Кино, Камарго, Сале, Дюмениль, Госсен. Одни искали, другие смотрели. Я последовал за ними ползком по стене сада. Перед особняком Субиз на улице Тампль, почти на углу улицы Четырех сыновей, виконт де Таванн нашел девушку без сознания, утопающую в крови. Они унесли ее. Желая узнать, что случилось, я осмотрел это место. На снегу около того места, где упала девушка, не было никаких следов. Я поднял глаза: в этой части особняка не было окон. Мои курицы не видели никого. Как эта женщина очутилась здесь раненая, если никто из нас не видел, когда она пришла, кто ее ранил — этого я не понимаю.