Ратибор. Капель первого круга - Виктор Анатольевич Тарасов-Слишин

После разлуки, счастливый Семаргл крутился вокруг меня, мельтеша хвостом и подставляя спину. На которой была подвязана торба со снедью. Когда я снял поклажу, он ринулся к усатому другу. Которого толкнул лобастой башкой и лизнул языком, прямо в кошачий носишко. После чего Питин, недовольно мяукнул и начал брезгливо умываться.

Тогда неугомонный Семаргл, важно подошёл к Микуле Гурьянычу и приветственно, подал лапу. «Глая, Ратин, посмотрите! Как меня пёс привечает и здоровается! Правда сперва, он ко своим другам, знаться подходил. Зато мне теперича, выказывает особливый почёт и уважение! – довольно молвил дед, пожимая псиную лапу и вновь обратившись к прабабке, поинтересовался. – Глая Монионовна, а как Вы, сего подкидыша назвали?». На что знахарка, взглянув мне в глаза и поглаживая стригунка по шее, неспешно ответила: «Да никак! Ратин должен ему имя дать, это его забота». Что заслышав, я радостно воскликнул: «Да что тут думать! Пусть будет Жарко или Жарушко! Ведь его змий, издалека принес и затем, как будто с Ярилиных небес, сбросил! Посему он, на здешних коней, совсем не походит!».

Пока мы разговаривали, Питин удобно устроился на загривке Семаргла и учтиво мяукнув, поздоровался с Жарко. Между нашими разговорами, лохматые други приблизились и добродушный пёс, лизнул скакунка, прямо в нос. Из за чего, малыш недовольно вскинул голову, настороженно фыркнул и даже ударил копытцем в лельную землю, правда за сим, успокоился. «Привыкнут. – подумав, предположил я. – Когда поближе познакомятся, то вообще станут друзьями. По-видимому ко всем нам, Глая внушила Жарко, дружеское расположение».

Бывало, что с помощью волошбы внушения, научившись у Глаи, я управлялся с животными. Легче всего, мне удавалось ладить с кошками и собаками. Конечно, при необходимости, я мог совладать, даже с нашим жеребцом Серко. Правда давалось мне это, не в пример, тяжело! Удастся ли нам с Жаром, обрести крепнущую в летах дружбу и душевную связь? Пока неведомо. Однако Глая, неустанно твердит: «Человек умудрённый, может передавать словами и взглядом, в доступной мысленной форме, просьбы многим животным. Если сам, искренен в сердце и открыт добрым деяниям. Поёлику животные, завсегда чувствуют злой умысел или страх. Когда ты Ратин, избавишься от неуверенности в себе и помыслишь свободно, в сей же час, звери лесные сделают для тебя всё, что только ты сам, не пожелаешь!».

Так намедни, во граде Листвень, куда я медовуху оттартал, на подворье князя Доброгнева, мне случилось совладать с парой степных пардусов! Коих отныне, позабыв о Велико-Тартарском Наследии, во многих Западных землях Рысичей, для забавы при дворцах неволят. Сие случилось, после того, как юродивый потешник, с умыслом звериную клеть не закрыл. Дабы смеха ради, честной народ попужать! Чего не ведая, заприметив выскочивших диких кошек, я по доброму, назад во клети вернул! Выслушав мой сказ, Глая заметила: «Твоя волошба Ратин, вышла сподручно оттого, что Род твой из Красного Яра, где расселились Столповые Велико-Тартарские Рысичи! Которыми владычествует Снежный барс, сошедший с Гор Небесного Вырия! Чей Победоносный Лик, расселившись по всей Мидгард-Земле, родовичи наши по сей день, малюют на своих щитах и стягах!».

Вскоре, прабабка уехала на Серке домой. Сложив на телегу тонкую чежу, жилы и лагушки со змиевой рудой. Засим, мы приступили к разделке, змиева тулова, из за чего смердящий запах, резко усилился! Так сильно, что ушастые други, начали ржать, чихать и фыркать, потирая носы. Семаргл стал виновато, поглядывать на меня, как будто хотел сказать: «Извини хозяин ласковый, но терпеть вонь, мы не можем!». Почувствовав их отчаяние, я вытянул руку с указующим перстом в сторону хутора и молвил: «Не нужно вам, мои верные други, глядеть на меня с укоризной! Догоняйте Глаю, вам на подворье веселей будет и Жарко прихватите. Нечего ему на Велесову тварь пялится, а то Глаины чары рассеются и вспомнит бедолага, события горькие! Завтра, когда прабабка поедет сюда в час подани, тогда прибегайте!». Мне не пришлось повторять дважды, брезгливый Питин прошипел: «Томой-пфф!».

После бегства троицы, я обратился к наставнику: «Дед, а когда мы к твоей захоронке пойдём?». Велет подумав, ответил: «Возможно, после обестни наведаемся. Правда пока, нам сподручнее, заняться змиевым туловом. Азъ глаголю о схроне потому, что там прибран древний свиток, привезённый мной из Велико-Тартарского, Красного Яра. В котором подробно расписано, как охотиться на змиев, а после управляться с их чежей и костями. Однако то, каким образом змиево тулово разделывать, я помню и тебе подскажу».

Воняло от василиска так, как будто перед нами, опрокинулся воз протухших яиц! Пока я морщился и крутил носом, Микула смущённо взглянул в сторону ручья и дельно предложил: «Давай тулово змия, поближе к воде перетащим? Чтобы сразу разделывать и промывать его внутренности, избавляясь от смрада!». Когда мы понесли душу змия, я удивлённо спросил: «Дед, а пошто он такой лёгкий? Ведь он размером с быка и должен весить свыше тридцати, неподъёмных пудов! На самом же деле, он весит не больше девять пудов!».

– Азъ в том свитке вычитал, что внутри аспида, есть пара важных мешков, большой и малый. Большой – брюшной мешок, наполнен вонючим легкотвором, такой невидимой ипостасью, похожей на воздух! Поэтому, перед тем как доставать легкотвор, чтобы сберечь его летучую ипостась, нужно крепко завязать его устье. При сих заботах, нужно крепко его держать, иначе взлетит и скроется в небесах! Иная беда может случиться, ежели его поджечь. Поскольку с громким хлопком, легкотвор вспыхнет и спалит вокруг, всё живое! Посему поберечься не помешает! Вот то немногое, что положено знать, обращаясь с брюшным мешком, а на счёт грудного мешка, я тебе поведаю, между делом.

Над чежей тулова, мне пришлось потрудится иным способом. Потому что вскоре выяснилось, что на мягком подбрюшье, она была намного толще, чем на крыльях! Из за чего, резать её толстый, роговой нарост, было попросту невозможно! Мой харалужный нож, бесследно скользил по поверхности, переливающихся чешуек, а прочный плуб, лишь оставлял неглубокие царапины. «Мне действительно повезло, что азъ догадался стрелить его в глаз и попал. – подумал я. – Иначе сей аспид, сделал бы из меня, своё жаркое!».

«Дед! – пожаловался я. – Мне никак не удаётся совладать с брюшной чежей. Её даже плуб не берет!». Велет успокоил: «Погоди Ратин. Щас совладаем!». После чего, Микула достал из поясного кошеля, малую склянку в кожаном чехле. Из