Ратибор. Капель первого круга - Виктор Анатольевич Тарасов-Слишин

В особые дни, Глая заставляет меня, выводить латинские буквицы и писать Ромейским письмом. Более того, из среды пекельных наук, используемых Ромейским поганцами для завоевания мира, прабабка выбрала три основные и теперь, знакомит меня с их содержанием. Приговаривая: «Терпи Ратин, мысли ворогов, Рода человеческого, нужно понимать!».

На таких занятиях, она разъясняет мне суть, захватнических Религий, для покорения и постепенного уничтожения рабов. Суть которых, сводится к устрашению и покорности, захваченного населения. Такие учения наставляют рабов, примерно так: «Если тебя ударили по одной щеке, прояви человеколюбие и любовь, подставь другую!».

Во вторых, на примере уничтожения Варварейцев, Кметов, Кельтов, Этрусков и Венедов, прабабка наглядно разъяснила мне, принцип действия Ромейского, Захватнического и Рабовладельческого Права. Которое разделяется на Земельное, Морское и Торговое. В третьих, Глая растолковала мне, основы Шумерской математики. Основанной на Навьих постоянных, линейного времени. Величины которой, только отчасти, свойственны мирам Яви и Прави.

Более терпимо, я отношусь к изучению пограничного, для наших Миров – Ахейскому языку. Который теперь, больше называют Эллинским. После утреннего обучения и трапезы в час обестны, с наступлением дневного часа обести, я начинаю заниматься хозяйскими делами.

В нечётные дни недели, третий, седьмый и девятый, по два часа в день, начиная с часа обести по час утдайни, Микула наставляет меня воинским премудростям. Лето за летом, делая мои упражнения сложнее, таким образом, добиваясь совершенствования умений и навыков. Среди постигаемых мной, воинских дисциплин, есть тройка основных. Это искусство владения Арабской секирой, двуручным мечом и копьём. В оставшиеся три дня недели – первый, пятый и шестой, я как правило, свободен!

Глава 7. Доспехи и стрельни

В заботах прошёл, месяц Хэйлетъ и наступил Вейлетъ. Мы посеяли овес, ячмень и кормилицу рожь. Глая засадила репище, обиходила молодой яблоневый сад и несколько груш. Между прочими хозяйскими заботами, я огородил круглый загон для Жара и принялся его приучать к недоуздку, хотя Глая сказала, что он ещё мал, для этого. Однако Жар, оказался понятливым учеником, так как видел на примере Серка, что нужно делать и не сопротивлялся.

Как-то днём, я учил жеребёнка, отзываться по имени. Для чего временами, подзывал его к себе, со словами: «Жарушко, Жар! Беги сюда, малыш. Отведай солонца!». Когда горбунок откликался и подбегал, я угощал его ломтиком, подсоленного хлебца. Наши занятия заинтересовали, проходящего мимо кота. Который тихо сел и начал внимательно следить за происходящим, но потом неожиданно, промяукал: «Мар! Ш-ш-мар! Ш-шар!». Заслышав своё имя, конёк подошёл к Питину и недоверчиво обнюхивая, фыркнул. В следущий миг, котофеич лизнул его прямо в морду, чем заверил в искренней дружбе! Правда потом, он смущённо поджал уши и начал усердно вылизывать, свою лапу. Так что я радостно взглянул, на новых друзей и шутливо сказал: «Выходит Питин, ты умеешь разговаривать, а не только воды или мяса просить?!». На что, не понимая шутки, мурлыка серьёзно ответил: «Мра!».

Временами, наш кот мурчесловил. Правда из за того, что глотки кошек, не приспособлены для человеческой речи, Питина нужно было, научиться понимать. Например имя Семаргл, кот выговаривал как «шмарг», а имя Глаи – «хлау». Таким образом, как обычно искажая слова, Питин сегодня впервые, промурчал имя конька. «Надо бы поучить Питина, лучше говорить – пробормотал я. – Но когда?! Ведь свободного времени, совсем нет!».

Как-то раз, прибираясь во дворе, Микула обратил внимание на деревянное бревно. Которую внимательно осмотрел, заложил в козлы и острогал, сотворив плоский верх. После чего, наметив линии с помощью локтевого кругала и аршинной линейки, он выбрал в колоде, два полукружных и один сложно изогнутый, в полтора вершка глубины, пазы. К этому времени, Глая закончила урок арифметики и я вырвался во двор, в поисках деловитого шума. Где нашёл Гурьяныча, давшего на мои расспросы, обстоятельный ответ: «В нынешний месяц, мы сотворим тужни, для новых луков, щиты и стрелы! После чего, обработаем некоторую часть, имеющейся чежи аспида. Поскольку Глая Монионовна, собралась кроить военные одежды и ратные доспехи.

Я вспыхнул от счастья, но по мужски сдержал восторг и важно произнёс, слегка дрогнувшим голосом: «Понятно, дед. Только теперь, мне нужен лук, помощней старого!». В ответ на что, велет торжественно заметил: «Твой прежний лук, был двухпудовым. Однако с тех пор, ты весьма вырос и продолжаешь мужать. Поэтому мы будем мастерить, сразу три лука! Трехпудовый, четырехпудовый и пятипудовый!». Меня даже оторопь взяла, после того как я представил, предстоящий объём работ, а в озвученных характеристиках, захотелось разобраться.

Поэтому я спросил: «Дедушка, а пятипудовый лук, который мы сделаем, будет такой же мощный, как тот, что висит в твоей пещере?». На что Микула, выслушав меня с улыбкой, ответил: «Например по молодости, в походе с Бориславом, азъ с шестипудовым луком управлялся, только за давностью лет, он не сохранился. Тогда как лук, висящий в пещере, справлен мной позднее, однако каков он на тетиве, мне не ведомо. Вполне возможно, что он десятипудовый. Вообще-то азъ, стрельцом никогда не был, а его справил в тяжёлую годину, для особой надобности! Однако, делать такой лук тебе, на мой взгляд, весьма преждевременно, а вот названные, будут весьма к стати!».

Своим ответом, Микула успокоил мои страхи и вот почему. В тот день, когда мы притащили пузырь в верховья Кривого ручья, а Микула отвалил от Острой скалы, девятипудовый камень и мы вошли внутрь пещеры, я впервые увидел его! Словно Велико-Антский, длиной в сажень, изготовленный из Варварейского, чёрного дерева и отполированный прикосновением Микулиных рук, лук, с вершковой толщиной туженя! В туле которого, виднелись стрелы, толщиной в треть вершка и напоминали собой, лёгкие дротики. Когда я взял его в руки, то непроизвольно вздрогнул. Какой же чудовищной силой, обладает велет, раз может с ним обращаться?!

Помимо лука, в открывшейся взору, небольшой пещере, я увидел доспехи, щиты и оружие. На отрезах ряднины были разложены, длинная кольчуга из каленого харалуга и нагрудный панцирь с вязанным, стальным воротом и юбкой. Наколенники и закрытые харалужными пластинами, кожаные сапоги. Всё железо, было смазано топлёным, бараньим жиром. Поодаль, на уступе скалы, покоился Ахейский бронзовый шлем с личиной. Богато украшенный гребнем из конского волоса. Правее шлема, на деревянном гвозде, вбитом в трещину, висел большой, двуручный меч! Вложенный в кожаные, узорчатые ножны с окованным медью, устьицем. Возле меча, с опорой на гвоздь, стояло длинное копье с круговой, железной пластиной, прокованного ратовища. Поодаль, на другом гвозде, висела секира с широким лезвием.

После того, как мы пристроили змиев