Герои и битвы. Военно-историческая хрестоматия. История подвигов, побед и поражений - Константин Константинович Абаза
Солдаты весело поглядывали на бешенную джигитовку: «Ишь разобрало его как! Смотри, ребята, вон на рябой лошаденке кружится как! Вон, опять пошел, словно немочь его схватила. Ну, народец же развеселый в этой Азии, даром шутку ломает перед тобой, право, даром». – Генерал подъехал к орудию и спросил у фейерверкера: «А что, брат, достанет ли ядро до той кучки?» – «Достанет, ваше превосходительство!» – «А ну-ка, попробуй!» – Грянул выстрел, вылетела граната и, точно остановившись над кучей, рассыпалась осколками. Белая лошадь взвилась на дыбы, мелькнул красный плащ – и все скрылось. – «Попал!» – закричали все в один голос. Сзади послышался гик: это сотня линейцев понеслась на холм. Очень им хотелось схватить красного пашу, но едва взлетели на холм, как навстречу им высыпали из засады баши-бузуки. Не успели из отряда выслать на помощь эскадрон, как баши-бузуки уже удирали, а казаки возвращались с красным плащом. Он принадлежал английскому генералу, служившему начальником штаба в турецкой армии. Несколько дней турки не выходили их своего лагеря; все затихло, обе стороны готовились к битве. Продолжительное бездействие русских войск побудило пылкого англичанина склонить турецкого Главнокомандующего атаковать русских. В ночь с 22-го на 23-е июля, все турецкие обозы были отправлены в Карс; в эту же ночь появились на наших аванпостах два армянина и сообщили эту важную весть, прибавив, что турки выступают, но куда – неизвестно. Князь Бебутов, полагая, что турки хотят отступить, решился преследовать неприятеля и атаковать его во фланг и тыл. В самую полночь корпус выстроился перед лагерем, помолился и, свернувшись в колонны, стал вытягиваться по направлению к Карсу; впереди – охотники Лорис-Меликова и линейные казаки Скобелева; за ними, в двух колоннах, вся пехота, имея в интервалах артиллерию; сзади – драгуны, конная артиллерия и донцы. Разговоры, курение трубок было строго запрещено; шли тихо, осторожно; к тому же и ночь выдалась темная-претемная. На рассвете один из офицеров заметил на Караяле множество значков и какие-то ползущие пятна. Схватились за бинокли – турецкая пехота. Князь Бебутов взял дивизион нижегородцев и поднялся на возвышенность: перед ним открылась вся турецкая армия, наступавшая на русский лагерь.
Князь Бебутов сейчас же приказал рассыпать линейных казаков, чтобы замедлить наступление турок; пехоте велел продвинуться назад, сделать поворот налево и стать лицом к неприятелю. Поскакали ординарцы, понеслись адъютанты, и все поле мигом зашевелилось. Заря пышно разгоралась, обещая чудный день; холодное утро освежило усталых от бессонной ночи солдат. Войска передвигались, становились на назначенные места, без суеты, стройно, в порядке. В центре стали 7 гренадерских батальонов, с тремя батареями впереди; правый фланг состоял почти весь из кавалерии; на левый фланг были направлены также 7 батальонов пехоты, 13 драгунских эскадронов и донская батарея. Турки имели намерение атаковать нас с фронта и с правого фланга, в то время, когда баши-бузуки должны были обойти с обоих флангов и, отрезав от Александрополя, овладеть нашим вагенбургом. Каждое из двух крыльев турецкой армии в отдельности было сильнее, чем весь корпус Бебутова. Для нас в эту минуту было весьма важно не позволить туркам утвердиться на высотах Караяла, почему батальоны Белевского полка, прибывшие раньше других на левый фланг, получили приказание занять эту высоту; в подкрепление им посланы на рысях Тверской и Нижегородский драгунские полки. Но неприятель уже успел поставить две батареи; он пронизывал картечью ряды тверских драгун, которые шли правее нижегородцев, следовательно, ближе к туркам. Одна из турецких батарей, переменив фронт, брала их в перекрест. Солдаты, не бывавшие в делах, стали колебаться. Тогда выскочил вперед граф Нирод, приказал полковнику Куколевскому атаковать эту батарею и, повернув коня, сам помчался впереди; за ним ринулись 10 эскадронов.
Около 40 орудий били полк с фронта и с фланга; но драгуны молча неслись прямо на пушки. Турецкая пехота быстро рассеялась, и драгуны начали рубить артиллеристов. Но в эту же минуту из-за Караяла вынеслись турецкие уланы с пиками наперевес. Драгуны, рассыпанные между орудиями, были заняты другим делом; Куколевский заметил опасность: «Что вы делаете, ребята?» – закричал он на все поле. – «…Не в пушках дело, а в победе! Ко мне!». Раненный в руку, храбрый Куколевский опять повел драгун и дружным натиском сломил турок; на этот раз драгуны занесли еще дальше. Турецкие батальоны успели устроиться, забежали им в тыл и стали посылать один залп за другим. Утомленные в конец, расстроенные драгуны повернули и, провожаемые залпами в спину, все-таки увезли четыре турецких орудия. Турки оправились; они перешли в наступление: артиллерия громила теперь белевские батальоны, штуцерные шли в атаку, уланы кидались вперед, сменяя свои эскадроны. Старый кавказский офицер, Ольшевский, командовавший белевцами, очевидно, не мог удержать своими ничтожными силами вверенные ему позиции. В эту решительную минуту появились в пылу боя непобедимые нижегородцы. Впереди двигался 5-й Пикинерный дивизион, под командой известного всему Кавказу полковника Тихоцкого; за ним шел дивизион Шульца, сзади – Петрова.
Выскочили пикинеры на возвышенность и сейчас же круто повернули назад. Там оказалось 6 батальонов турецкой пехоты, которая залегла за гребнем и встретила драгун залпом. Драгуны развернули фронт, и это не помогло: стали появляться раненые, убитые. Увидев издали опасное положение полка, полковник Долотин выслал сюда взвод Донской батареи. С визгом пронеслась картечь за возвышенность; турки поднялись на ноги, осыпали донцов беглым огнем, и через несколько секунд артиллеристы лежали у своих орудий; почти все лошади были перебиты. Тогда турки бегом спустились вниз и с громкими криками захватили оба орудия. – «Нижегородцы! Смотрите, как берут ваши пушки!» – закричал есаул Кульгачев, прискакав к драгунам. Заговорила в сердцах храбрых нижегородцев старая слава полка. Они привыкли брать неприятельские орудия, но никогда не отдавали своих. Шесть эскадронов ринулись на целую пехотную линию. Удар был ужасный: передние шеренги батальонов
