Герои и битвы. Военно-историческая хрестоматия. История подвигов, побед и поражений - Константин Константинович Абаза
Как только французы узнали, что в тылу у них появился наш отряд, стали его искать. Но Давыдов был не промах. Его партизаны проводили целый день на высоте села Скугарево; под вечер раскладывали недалеко от села огни, переходили дальше, опять раскладывали огни, а на ночь – в лес, без огня. Если случалось встретить прохожего, то брали его под арест, пока не выступали в походе; если прохожий сбежит, сейчас же меняли стоянку. Как только получали весточку, что виден неприятельский обоз, отряд поднимался часа за два до рассвета, срывал на транспорте, что было по силе, и окружными путями возвращался в тот же спасительный лес. Так они сражались и кочевали с 29-го августа до Рождества Богородицы.
Второго сентября Давыдов напал на шайку мародеров в селении Токарево и захватил 90 человек в плен. Они прикрывали обоз с награбленным добром. Только что крестьяне и казаки стали делить между собой имущество, как пикеты дали знать, что на Токарево идет другая шайка. Неприятель шел прямо, без малейшей осторожности. Партизаны сели на коней и скрылись за избами, а за несколько сажен от селения кинулись на шайку с гиком и стрельбой. Обоз захвачен; еще сотня французов очутилась в плену. Давыдов созвал токаревских крестьян, раздал им ружья и патроны с таким наставлением: «Если к вам будут находить враги, то примите их дружелюбно», с поклонами, угостите, как следует, и уложите их пьяными спать. Как только они заснут, бросайте, и уж тут не давайте им пощады. Мертвые тела не кидайте зря, а закройте, где место поукромнее – в хлеву, в лесу, чтобы не было приметно свежего следа. А ты, староста, держи всегда наготове 3 или 4 парня, и как только завидят они француза, чтоб сейчас скакали меня искать: я приду к вам на помощь». Такие наставления давал Давыдов всем деревням, только не на бумаге, а на словах, – боялся, чтобы его тактику не проведали французы.
Давыдов пробирался на Смоленскую дорогу и в 6 верстах от Царева-Займища повстречал неприятельский разъезд. Наши шли лощиной, вдоль опушки леса, скрытно; но так как нужно было добыть языка и узнать, что делается в Цареве, то Давыдов отрядил урядника и 10 доброконных казаков на перехват, вдоль по лощине, а других 10 послал прямо на разъезд. Этот сдался без боя. От унтер-офицера узнали, что в селе днюет транспорт со снарядами и конное прикрытие в 250 человек. Давыдов свернул с дороги и пошел на Царево; за 3 версты от села они встретились с фуражирами, человек около 40. Французы, увидев наших, повернули и ускакали назад. Давыдов взял 20 гусар, 70 казаков и полетел в погоню; с французами вместе он въехал и в Царево. У страха глаза велики, а дело было вечером; все рассыпалось перед отрядом: кого захватили в плен, кого пришибли на месте, да вывезли с собой в Скугарево 10 провиантских фур и одну фуру с патронами. Давыдов дал своей партии отдохнуть, так как она была в движении 30 часов, а отдыхали у него таким образом; партия разделена на 2 части, по 49 человек, и в каждой партии только 2 лошади расседланы, остальные же стоят готовые; пройдет час – расседлывают другую пару, так что в сутки очередь доходила один раз до каждой лошади. На пикетах стояли 4 казака, да 20 в резерве – эти всегда наготове. Еще несколько дел – и подвиги Давыдова стали известны.
Главнокомандующий теперь уверился, какой великий вред может нанести неприятелю малая война, особенно после занятия французами Москвы. Им нужно было кормиться, посылает в разные стороны фуражиров, а те, не зная дорог, путались и сами натыкались на казацкую пику. Да и вообще, французские войска были не способны к малой войне: они привыкли к большим битвам, в которых войска действуют правильным строем, где неприятель налицо, тогда как здесь нужна особая сноровка. В это же время от самой границы тянулись вплоть до Москвы их парки, обозы, беспрестанно скакали курьеры – это было богатая добыча партизанам. Главнокомандующий выбрал несколько отважных офицеров, дал им небольшие летучие отряды и поручил действовать на всех путях, ведущих к Москве. В это время, когда Давыдов летал между Можайском и Вязьмой, князь Вадбольский, с мариупольскими гусарами и несколькими казачьими сотнями, основался возле Можайска; поручик Фон-Визин с казаками – на Боровской дороге; капитан Сеславин – поближе к Москве, на той же дороге. Артиллерийский капитан Фигнер, с более значительным отрядом гусар, улан, драгун и казаков, истреблял неприятеля под стенами столицы; князь Кудашев действовал по Серпуховской дороге. Таким образом, наши летучие отряды занимали к югу от Москвы все расстояние между Вязьмой и Бронницами.
Такие же отряды рыскали и с северной стороны – от Клина, Рузы, Дмитрова, Ярославля. Можно сказать, что армия Наполеона была окружена со всех сторон партизанскими отрядами. Они соблюдали особые правила: передвигались больше по ночам, проселками, либо даже тропинками, без всякого шума. Переходы делали быстрые; отдыхали или в лесах, или в оврагах, не выставляя передовых постов. Никто, кроме начальника, не знал, куда идет отряд и зачем. Получив сведение, что неприятель близко, начальник отряда выезжал на рекогносцировку, старался высмотреть окрестную местностью, силу противника, и потом или делал нападение, или давал знать ближайшим отрядам; иногда же посылал донесение в главную квартиру, – все это, смотря по силе противника. Посылки делались через офицеров и крестьян. Крестьяне часто приходили к партизанам, водили их по лесам и трущобам, находились в розысках, водили
