Ирина Измайлова - Троя. Герои Троянской войны
— Кто его знает! На какой-то островок. Скорее всего, он необитаем. У нас почти кончилась пресная вода, а о съестных припасах я и не говорю.
Как только юноша произнес «съестные припасы», Ахилл ощутил мучительные судороги в желудке. Он вспомнил, как их с Гектором и Одиссеем вытащили из воды, и как он, выпив чашку воды, упал на жесткую парусину и мгновенно провалился в сон. Тогда вечерело. Сейчас, судя по солнцу, утро.
— Значит, за ночь мы доплыли до этого острова? — спросил герой сына.
Рядом с ним вновь послышался уже откровенный хохот, и он увидел Гектора, одетого в чистый светлый хитон и, судя по всему, готового вместе со всеми спуститься на незнакомый песчаный берег.
— Здравствуй, братец! — воскликнул он, продолжая смеяться.
— Здравствуй, Гектор! Что тебя так развеселило?
— Прежде всего твои слова. Ты сказал: «доплыли за ночь»… И еще мне очень весело от того, что ты все же проснулся. Если честно, мы все немного испугались… Знаешь, сколько ты спал?
Ахилл в недоумении посмотрел на чисто выбритые щеки брата, затем тронул ладонью свое лицо. Щетина на его щеках была уж точно не двухдневная…
— Я… Я ничего не помню, Гектор. И ничего не понимаю.
— И не можешь помнить! — воскликнула, возникая из-за мачты, Пентесилея. — Ты же спал трое с половиной суток!
— Что, что?!
Должно быть, у Ахилла был совершенно ошарашенный вид, потому что рассмеялись уже все трое. Но при этом они явно испытывали облегчение.
— Мы пытались тебя будить, — сказала амазонка, — но это было бесполезно.
— И опасно! — добавил, ухмыляясь, Гектор. — Ты только что-то бурчал, а когда я попробовал потрясти тебя за плечо, отмахнулся, да так, что я едва не вылетел за борт… Я читал во всяких сказаниях, что бывает такой богатырский сон, что великие богатыри могут спать и по пять, и по шесть суток, но думал, что это все-таки преувеличение сказителей.
— А я решила, что это из-за той дряни, которой мы все надышались в пещере Цирцеи, — вставила амазонка. — Ты ведь перед этим еще и отравился дурманом, которым ведьма окуривала входящих в ее дворец. Вот вместе и получилось такое снотворное. Только все равно это было долго, и мы уж не знали, как быть.
Ахилл снова провел рукой по лицу, испытывая страшное смущение. Он представил себе, как напугал его близких такой долгий сон, и как все это дико выглядело, и ему стало не по себе. Краска разлилась по щекам героя, но выросшая за эти дни щетина отчасти скрыла ее.
— Хорошо бы воды! — проговорил он, отводя глаза и поднимаясь на ноги. — А еда какая-нибудь есть?
— Охотники уже высаживаются на берег, — сказал Неоптолем. — Потерпи, вскоре будет свежая дичь.
— Вскоре?! — не сдержался герой. — Да я сейчас слопаю весло или кусок паруса. Дайте еды, или вам придется меня похоронить на этом берегу!
— Подожди хотя бы, пока воины выволокут судно из воды! — засмеялся Гектор. — А для этого нам всем тоже лучше сойти с него. Мы не такие уж легкие.
Герои последними спрыгнули с носовой части корабля на рыхлый влажный песок. Мирмидонцы уже цепляли канаты к носовой части, чтобы, ухватившись за них, сдвинуть тяжелый груз. Некоторые собирали и относили в глубь пляжа сброшенные с бортов тюки с оружием, пустые бочки для воды, корзины для снеди.
— С пробуждением тебя, Ахилл! — крикнул Одиссей, стоявший по колено в воде, со связкой дротиков на плече.
Его трудно было узнать: хитон до колен, коротко подстриженная борода, аккуратно расчесанные вьющиеся волосы, — все это делало его моложе лет на десять. От лохматого полунагого дикаря с острова Эрея не осталось и следа.
— По пятнадцать человек к бортам с двух сторон, двадцать человек, берись за канат! — командовал кормчий. — По-тяну-ли!
Однако корабль глубоко зарылся килем в песок, да и люди были измотаны долгим переходом и перенесенными испытаниями, и тяжелое большое судно не поддавалось их усилиям.
— Тянем, тянем! Давайте дружнее и сильнее! — закричал Неоптолем, в свою очередь, берясь за канат.
Корабль дрогнул, стронулся с места и вновь увяз в песке.
— Да ну вас всех к лягушкам в болото! — взревел Ахилл. — Так у вас не скоро допросишься куска лепешки! А ну, посторонитесь!
Герой оттолкнул двоих или троих воинов, ухватился обеими руками за выступающий носовой брус, крепче уперся ногами и потянул что есть силы. Упрямое судно резко дернулось и стремительно поползло вперед. Мирмидонцы, тянувшие канат, почувствовали, что груз стал словно вдвое легче, те же, что, стоя по пояс в воде, толкали корабль в борта, просто попадали, потеряв равновесие.
— О, Зевс-громовержец! — вырвалось у кормчего. — В жизни я такого не видывал…
— И это ты с голоду так ослабел? — воскликнул Одиссей. — А что будет, когда ты перекусишь?
— Стойте, достаточно! — закричал Неоптолем. — Корабль уже весь на суше, и уже никакой прилив его не достанет. — Отец, довольно, прошу тебя, или ты оторвешь носовой брус! Эй, что у нас осталось из еды? Сюда ее, скорее — не то мой отец совсем рассердится…
На корабле нашлись только несколько сухих лепешек и вяленая рыба. Возвращаясь после страшного шторма за своим отцом, дядей и мачехой, Неоптолем рисковал остаться вообще безо всяких припасов, потому что они и так уже были на пределе, а юноша потратил лишние двое суток на этот путь, однако ему даже не пришло в голову отказаться от поисков. Его опытный кормчий привел корабль точно к тому месту, где был остров Ээя или Эрея, но острова они не нашли! Решив, что все же отклонились от нужного направления, мореплаватели развернули корабль и стали двигаться по кругу, надеясь, что вот-вот увидят на горизонте очертания скалистого берега, с которым их недавно столкнула роковая буря. По счастливой случайности, а вернее всего, по воле Того, кто уже столько раз спасал троянских героев в самых безысходных случаях, корабль оказался вблизи бурдюка-поплавка. Правда, он чуть не ушел в сторону, но отчаянный подвиг Пентесилеи привел все к благополучному исходу…
В последующие три дня попутный ветер непрерывно наполнял потрепанный парус эпирского судна, и оно уверенно шло к Пелопоннессу, до которого, судя по звездам, оставалось дней пятнадцать пути. Однако, корабль сильно пострадал в шторм и требовал починки, но главное — необходимо было немедленно пополнить запасы пресной воды и провизии.
Явившийся на пути судна небольшой, заросший невысоким лесом островок был новым даром судьбы.
С одной стороны высокие скалистые берега этого кусочка суши почти отвесно обрывались в море, и пристать там было невозможно, зато с юга островок, точно стражи, обступали утесы, и из-за них большие волны во время штормов не добирались до берега — мощные ребристые камни резали их в клочья. К тому же и сам берег здесь изгибался внутрь удобной бухтой, и склон его был пологим, а вдоль воды тянулся очень широкий песчаный пляж. Правда плыть к нему пришлось, минуя эти самые утесы, и это было небезопасно, но для искусного кормчего провести судно при ровном ветре и почти спокойном море мимо скал было делом нетрудным. Он стал на носу, отдав рулевое весло Неоптолему, велел свернуть парус и грести не слишком быстро, и корабль, лавируя между каменными столбами, спокойно подошел к берегу и с ходу зарылся носом в мягкий песок. При этом судно, конечно, встряхнуло, оно накренилось на бок, и этот толчок прервал, наконец, богатырский сон Ахилла.
