Ирина Измайлова - Троя. Герои Троянской войны
Благодаря ловкости Пентесилеи, с помощью ременного поводка в последний момент развернувшей голову зверя в нужную сторону, дельфин помчался как раз к далекому кораблю, пересекая направление его движения.
Повязка вскоре соскользнула с глаз «морского коня» — Пентесилея не могла удерживаться при такой большой скорости, оставаясь в согнутом положении. Однако «конь» продолжал мчаться по прямой — теперь он был одержим только страхом и желанием избавиться от своей ноши.
Корабль становился все ближе. Амазонка уже различала его высокие стройные борта и отверстия для весел, видела, как эти весла взмахивают и вспенивают воду у бортов. Это был ахейский корабль, и она понимала, что, скорее всего это корабль Неоптолема.
Судно, на парусах и веслах, шло быстро, но все же не с такой скоростью, с какой мчался обезумевший от ужаса дельфин.
Оставалось преодолеть еще три-четыре стадия, когда вдруг «морской конь» — возможно, почувствовав, что всадница стала уставать, решил вновь сделать попытку вырваться. Он внезапно высоко подскочил из воды и на лету перевернулся. Пентесилея усидела во время прыжка, однако при ударе о воду немного съехала вбок, и, чтобы выровнять равновесие, ей пришлось резко вытянуть вперед ноги. И тут же, извернувшись, дельфин ухватил ее левую лодыжку своими острыми, как иглы, зубами. Боль была пронзительной и резкой. Пентесилея выпустила ременную петлю, изогнулась, достала до рукояти ножа. Она любила дельфинов почти так же, как лошадей, и ей не хотелось убивать «морского коня», хотя сейчас тот мог убить ее, а от нее слишком много зависело. Удар ножом в основание верхнего плавника не был смертельным, однако зверь тотчас разжал челюсти. Еще один укол в щеку ниже глаза заставил его отпрянуть, и он уже не думал о новом нападении.
Пентесилея посмотрела в сторону корабля. Тот был близко, очень близко. И, самое главное, ее увидели оттуда! Скорее всего, с корабля заметили выпрыгнувшего из воды огромного дельфина и разглядели фигуру всадницы на нем. Амазонка видела, как сгрудились у правого борта несколько человек, видела, что гребцы оставили весла и привстали со своих мест. Многие указывали на нее, издали долетали изумленные возгласы.
— О боги, они, возможно, думают, что я — нереида или морская нимфа! — прошептала молодая женщина. — Если так, они побоятся приблизиться ко мне…
Она подняла руку, взмахнула ею над водой.
— Помогите! — крикнула она изо всех сил. — Помогите!
Впервые в жизни Пентесилея звала на помощь.
— Помогите! На корабле! Неоптолем!
Она плыла к темному силуэту корабля изо всех сил, из последних сил, ощущая, как немеет левая нога — зубы дельфина нанесли ей серьезные раны.
— Неоптолем!!!
— Я здесь, Пентесилея! Здесь!
Весла гребцов ударили по воде, парус вновь развернулся, и корабль рванулся навстречу плывущей.
— Скорее, скорее! — кричал гребцам стоящий на носу человек, и теперь амазонка уже ясно различала его лицо, прекрасное лицо юноши, так похожего на ее мужа.
— Он жив! — прохрипела женщина, подтянувшись на протянутом ей весле и уже на последнем дыхании переваливаясь через борт. — Ахилл жив, Неоптолем. И Гектор… Мы все. Туда плывите! Скорее…
Меньше, чем через час, корабль достиг поплавка, и всех троих подняли на борт.
* * *— В этом романе соединилась половина всех исторических преданий! — задумчиво проговорил Михаил, когда профессор умолк и потянулся за давно остывшей чашкой. — Тут еще и миф об Атлантиде!
— Историку стыдно так говорить, — заметил Каверин. — Атлантида не миф, это признают теперь даже самые скептически настроенные ученые. Другое дело, где она была и от чего погибла…
— Так вот же рассказывается, от чего! — воскликнул Виктор. — Опять от цивилизации, блин…
Каверин покачал головой:
— Не стоит думать, что это обязательно ТА САМАЯ Атлантида. Гектор называет ее именно так: «Атлантис»: но это может быть, во-первых совпадением. Во-вторых, одинаковые названия встречались в древнем мире нередко: вспомните египетские и троянские Фивы. И, в-третьих, легенда об Атлантиде может быть обобщенной — то есть рассказывать о нескольких произошедших в разное время трагедиях, как об одной. Не потяну я сегодня второй части — устал… Да и время позднее. Даю распечатку с собой. Снова два экземпляра. И приглашаю через месяц на обсуждение.
ЧАСТЬ VII
ПЕНЕЛОПА
Глава 1
Ахилл проснулся от резкого толчка и от скрежета, который раздался как будто под самым его ухом. Толчок был так силен, что голова героя мотнулась куда-то в сторону, и он ткнулся затылком обо что-то твердое.
— Что это? Что? Опять землетрясение?
Он стремительно вскочил, мгновенно стряхивая сон, но не удержался на внезапно накренившейся поверхности и упал на одно колено.
Позади послышался негромкий смешок, герой обернулся и, уже до конца очнувшись, понял, что спал на сложенном парусе, в тени кормового возвышения, на котором стоял сейчас его сын Неоптолем, вытаскивая из гнезда рулевое весло. Весла гребцов, как молодой лес, вертикально торчали над бортами, а сами гребцы и все мирмидонские воины сгрудились в передней части корабля, только что глубоко врезавшегося носом в мягкий песчаный берег и от толчка накренившегося на бок. Парус на мачте давно был свернут.
— Все на сушу! — крикнул, возвысив голос, Неоптолем. — Вытаскивайте корабль из воды — нам придется чинить его и заново смолить днище! И не забудьте сразу выставить стражу.
И тут же, улыбнувшись, юноша спрыгнул с кормового настила.
— Доброе утро, отец!
— Доброе утро, Неоптолем. Ничего не понимаю… Куда это мы причалили?
— Кто его знает! На какой-то островок. Скорее всего, он необитаем. У нас почти кончилась пресная вода, а о съестных припасах я и не говорю.
Как только юноша произнес «съестные припасы», Ахилл ощутил мучительные судороги в желудке. Он вспомнил, как их с Гектором и Одиссеем вытащили из воды, и как он, выпив чашку воды, упал на жесткую парусину и мгновенно провалился в сон. Тогда вечерело. Сейчас, судя по солнцу, утро.
— Значит, за ночь мы доплыли до этого острова? — спросил герой сына.
Рядом с ним вновь послышался уже откровенный хохот, и он увидел Гектора, одетого в чистый светлый хитон и, судя по всему, готового вместе со всеми спуститься на незнакомый песчаный берег.
— Здравствуй, братец! — воскликнул он, продолжая смеяться.
— Здравствуй, Гектор! Что тебя так развеселило?
— Прежде всего твои слова. Ты сказал: «доплыли за ночь»… И еще мне очень весело от того, что ты все же проснулся. Если честно, мы все немного испугались… Знаешь, сколько ты спал?
