Герои и битвы. Военно-историческая хрестоматия. История подвигов, побед и поражений - Константин Константинович Абаза
Кроме Сечи, так сказать, родового гнезда запорожцев, они жили разбросанно по степи, в зимовниках, занимались в свою пользу хозяйством. Земли пахотной и сенокосной было множество; хозяйство велось большое, на широкую руку: табуны считались в 500–600 и более того лошадиных голов. Хозяева зимовников получали из коша особые билеты, по которым проживали и пользовались землей, как бы в награду за долгую и верную службу. По обычаю того времени, и зимовники укреплялись на случай нападения. Посередине зимовника 3 или 4 хаты, амбар, погреб, конюшни, клуня и другие хозяйственные постройки; кругом – «шанцы», или редуты, с очень глубокими рвами и высокими валами. Из зимовников выросли впоследствии села и даже города. Запорожец Ус имел свой зимовник на том самом месте, где теперь город Александрия, Херсонской губернии, а запорожец Пéтрик считается основателем Петриковки, или Новой Праги. Население зимовника простиралось иногда до 30 или 40 казаков; на их обязанности лежала защита границы, так как зимовники служили в то же время пограничными крепостями.
Войско запорожское составляли бессемейные казаки; девки и бабы не могли даже переступить в Сече; но на землях, принадлежавших кошу, жило много людей «посполитых», т. е. поселян, считавшихся в подданстве. Они платили ежегодно небольшую подать, жили семейным обычаем, то по хутором, то целыми большими селениями. Нынешний Екатеринослав назывался селом Половицей; нынешний Никополь – Никитиным перевозом, Ново-Московск – Самарчик, или Новоселица. Для управления посольством, а вместе с тем и защиты края, кош высылал полковника с командой; место пребывания полковника, а также весь подчиненный ему округ назывался «планкой». Таких населенных планок считалось на Запорожье четыре: на правой стороне Днепра – Кодацкая, а на левой – остальные три: Самарская, Орельская и Протовчанская. Из этого видно, что запорожцы, водворившись в Сечи, не только взяли на себя защиту края от мусульманских орд, но сами заселяли некогда пустынный край, возделывали землю и давали место мирному поселянину, пришедшему из Украины искать земли и воли. Избегая польской неволи, молодежь, холостые казаки направлялись в Сечь, а люди семейные искали поселений на широком просторе Запорожских степей.
Запорожское братство по своим уставам было схоже с теми рыцарскими братствами, которые возникли у западных христиан во время крестовых походов. Запорожцы и называли себя «лыцарями». Подобно братьям рыцарских орденов, они строго держались своего православного вероучения, давали обеты безбрачия, строгого послушания начальству и, наконец, все они жили ради войны с неверными. Невольно является вопрос: откуда в глухую Запорожскую степь, в Днепровские плавни зашли обычаи рыцарских братьев с далекого Запада, от народов, чуждых по вере и языку? – Полагают, что из Польши, которая была знакома с этими обычаями и многие поляки, ревнующие защите христианства, не только бывали на Запорожье, но жили в нем, искали военной славы и почетной смерти в борьбе неустанной и кровавой с врагами Христа.
Как на дальнем Западе, так и здесь, враг был общий; не мудрено, что, как там, так и здесь, особые люди выделились в братство и посвятили себя одному и тому же делу. Когда же мир христианский окреп, когда турки перестали быть страшны, то рыцарские ордена, равно как и наше братство, сами собой распались. Их дело было кончено.
От всякого вступавшего в Сечь требовалось доказательство, что он принадлежит к православной греко-российской церкви. Вообще, запорожцы были очень набожны, заботились об украшении своих церквей, любили церковное пение и давали приличное содержание своим пастырям. Несмотря на свои скудные достатки, они содержали в разных местах 14 церквей, в том числе и свой монастырь, на реке Самаре. В церковных делах запорожцы поступали так же, как и во всем остальном. Ежегодно киевский Межигорский монастырь высылал им в Сече монаха, и если этот монах приходился по вкусу, то они оставляли его на другой год, а если нет, то принимали нового. Не только сечевая церковь во имя Покрова Божией Матери, но и другие православные храмы, особенно в Киеве, щедро обогащались доброхотными даяниями запорожских братьев. Они прославились своей щедростью во всех православных странах Востока: Палестине, Греции, земли Волошской, откуда приходили сборщики милостыни и куда они рассылали священные сосуды, кресты, хоругви, дорогие облачения, серебро, золото, паникадила, свешники. Многие еще при жизни строили храмы, а перед смертью каждый запорожец завещал все, что имел лучшего и дорогого, на Божью церковь. Наиболее набожные казаки, на преклоне лет, принимали пострижение – то в своем самарском Пустынно-Николаевском монастыре, то в киевской Межигорской обители. И этот переход не был тяжел суровому казачеству, привыкшему с детства к труду, к воздержанию, к повиновению. Сечевая церковь считалась одной из богатейших церквей в православной земле. Ее высокая колокольня с 4 окнами была вооружена пушками, как на случай защиты, так и для пальбы в торжественные службы: на Пасху, Богоявление, храмовой праздник. Во время Водосвятия все казаки становились конным строем на площади, по куреням, в своем полном наряде, но без шапок. У старых запорожцев свисал и закручивался за ухо длинный чуб, или «оселедец»; у всех головы бритые, усы нафабрены и закручены. Ветер развевает длинные закидные рукава у кунтушей; ярко горят шелковые пояса с золотыми кистями и золотой галун на широких разноцветных шароварах, заправленных в красные «сафьянцы». У каждого казака за поясом торчат два пистолета, за спиной висит «рушница», у пояса – сабля, на стремени – пика. Седло и конская сбруя у богатых запорожцев украшены по-турецки, камнями. Тут же стоят пешие казаки, пришедшие на праздник из далеких зимовников, и вся большая площадь пестрит грозным казацким строем. Служба кончилась. Вынесли из церкви богатые хоругви; показался хор певчих, из школярей и молодиков, человек 50; вышел отец архимандрит с
