Бернард Корнуэлл - Арлекин. Скиталец. Еретик (сборник)
– Подарок от королевских стрелков, – сказал отец Хобб, вываливая связки на траву.
Томас увидел, что у этих стрел красное оперение личных лучников короля. Он взял нож, перерезал стягивающую стрелы веревку и засунул в свой мешок новый запас.
– В линию! В линию! – кричал охрипший граф Нортгемптонский.
На его шлеме у правого виска виднелась глубокая вмятина, плащ был забрызган кровью. Принц Уэльский выкрикивал оскорбления французам, которые повернули коней назад и пробирались сквозь груды мертвых и раненых.
– Лучники! – позвал граф и потянул принца назад в строй латников.
Они медленно выстраивались в боевой порядок. Двое подбирали вражеские копья, чтобы вооружить передний ряд.
– Лучники! – снова позвал граф.
Уилл Скит отвел своих стрелков на прежнюю позицию перед отрядом графа.
– Мы здесь, милорд.
– Стрелы есть?
– Немного.
– Достаточно?
– Немного, – упрямо повторил Скит.
Томас ногой отшвырнул валявшийся на земле меч. В трех шагах от него лежала мертвая лошадь, и по ее широко открытому белому глазу и окровавленному черному носу ползали мухи. На ней была бело-желтая попона, а всадника придавило тушей. Его забрало было поднято – многие французы и почти все английские латники сражались с поднятым забралом. Глаза мертвеца, смотревшие прямо на Томаса, вдруг моргнули.
– Боже милостивый! – воскликнул Томас, словно увидел призрака.
– Милосердия! – по-французски прошептал рыцарь. – Ради бога, сжальтесь!
Томас не слышал его – воздух наполнился конским топотом и ревом труб.
– Бросьте их! Они выдохлись! – завопил Уилл Скит, поскольку некоторые из его стрелков направили стрелы на выживших после первой атаки, которые отъезжали, чтобы вновь сплотить ряды за пределами досягаемости луков. – Ждать! Ждать!
Томас взглянул налево. На протяжении мили по всему склону лежали мертвые люди и кони. Казалось, французы подобрались к английскому строю только на участке Скита. Теперь они шли снова. Сквозь заливающий глаза пот Томас смотрел на их атаку. На этот раз всадники приближались медленно, соблюдая дисциплину. Шлем одного рыцаря в переднем ряду французов украшал причудливый бело-желтый плюмаж, как на турнире. Этот не жилец, подумал Томас, ни один лучник не удержится от такой цветистой цели.
Томас взглянул на побоище перед строем. Были ли среди убитых англичане? Это казалось невероятным, но он не увидел ни одного. Какой-то француз с глубоко засевшей в бедре стрелой, шатаясь, кружил среди трупов, потом упал. Его кольчуга была прорвана на поясе, забрало болталось на одной заклепке. На мгновение, сомкнув руки на рукояти меча, он напомнил богомольца, а потом медленно повалился вперед. Раненый конь ржал. Кто-то попытался встать, и Томас увидел у него на руке красный крест святого Георгия и красно-черные квадраты графа Оксфордского на кольчуге. Так что потери были и у англичан.
– Ждать! – кричал Уилл Скит.
Томас увидел, что всадники приблизились, значительно приблизились. Он поднял свой черный лук. Сегодня уже было выпущено столько стрел, что мозолистые пальцы на правой руке болели, а кисть левой руки до крови натерло гусиным оперением. Мышцы спины и рук ломило. Мучила жажда.
– Ждать! – снова крикнул Скит, и Томас на несколько дюймов отпустил тетиву.
Приблизившийся строй второй волны французов нарушился из-за валявшихся тел арбалетчиков. Всадники перестраивались и были уже в пределах досягаемости стрел. Однако Уилл Скит, зная, как мало остается стрел, хотел, чтобы ни одна не пропала зря.
– Цельтесь наверняка, ребята! – крикнул он. – У нас не так много стрел, чтобы транжирить их, так что цельтесь наверняка! Убивайте чертовых коней!
Луки натянулись до предела, и тетива огнем обожгла натертые пальцы Томаса.
– Пора! – крикнул Скит, и новый рой стрел пронесся над склоном – на этот раз среди белых перьев были красные.
Тетива Джейка лопнула, и он, чертыхаясь, шарил в поисках запасной. Вылетела вторая стрела, зажужжав в воздухе, а когда первая достигла цели, третья уже лежала на тетиве. Кони заржали и встали на дыбы. Всадники вздрогнули и вонзили шпоры в конские бока, словно поняв, что скорейший способ избежать стрел – подскакать к ним вплотную. Томас стрелял снова и снова, не думая, лишь выискивая коня, провожая его наконечником стрелы, а потом отпуская тетиву. Он достал стрелу с белым оперением и, увидев кровь на перьях, понял, что его пальцы стерты – впервые с детства. Он стрелял опять и опять, пока на пальцах не выступило мясо, и чуть ли не плакал от боли, но зато вторая атака утратила свою сплоченность, потому что зазубренные стрелы терзали коней и всадники натолкнулись на трупы, оставшиеся после первой атаки. Французы замешкались, не в состоянии двигаться дальше под разящими стрелами, но и не желая отступать. Кони и всадники падали, барабаны били, а арьергард толкал передних на окровавленную землю, где их подстерегали ямы и разили стрелы. Томас выстрелил снова и, увидев, как стрела с красным оперением вошла в конскую грудь, полез в мешок за следующей, но обнаружил, что там осталась всего одна. Он выругался.
– Стрелу, кто-нибудь! – крикнул Сэм, но стрел ни у кого не осталось.
Томас выпустил свою последнюю и обернулся, собираясь через просвет в строю скрыться от всадников, до которых дошло, что у врага наконец кончились стрелы. Но просвета не было.
Сердце его заколотилось в полном ужасе. Бежать было некуда, а французы приближались. Почти не думая, он ухватил лук за конец и швырнул его через строй английских латников. Теперь лук только мешал, от него следовало избавиться. Томас поднял с земли чей-то щит, надеясь на Бога, что на щите английские знаки различия. Просунув левую руку в тугие ремни, он вынул меч, шагнул назад и встал меж двух выставленных латниками копий. Остальные стрелки проделали то же самое.
– Пропустите лучников! – крикнул граф Нортгемптонский. – Пропустите!
Но латники были слишком напуганы быстро приближающимися французами, чтобы раздвинуться.
– Крышка! – крикнул кто-то. – Нам крышка!
В его голосе слышалась истерика.
Теперь, когда стрелы кончились, французские всадники уверенно пробирались по склону меж трупов и ям. Они опустили копья и пришпорили коней, требуя от них последнего рывка перед столкновением с врагом. Попоны забрызгала грязь, на них колыхались воткнувшиеся стрелы. Глядя на копье, Томас поднял незнакомый щит и думал, до чего же страшны вражеские лица.
– Все будет хорошо, – послышался сзади спокойный голос. – Держи щит повыше и бей в коня.
Томас бросил взгляд назад и увидел седовласого Реджиналда Кобгема – старый воин сам встал в передний ряд.
