Геспериды или Творения человеческие и божественные - Роберт Геррик
Сейчас – иные времена,
Отвратно всё; стара жена,
Бавкида; ей
Не до лобзаний и страстей.
Сидим вдвоём
И судим у огня о том,
Что предрекают наши боли —
Снег, дождь, как скоро и доколе;
И по тому, как моет кот
Свой нос, гадаем, что нас ждёт;
Хоть кто б смягчил
Мне боль в ногах – терпеть нет сил.
Где юный Юл?
Спев песню, он меня б встряхнул —
О Джулии, её ланитах
И о грудях её открытых;
Стихи прочёл бы – о цветах
В хрустальных вазах и в лугах;
Потом бы мог
Хоть что-то из высоких строк
Прочесть, чтоб пыл
Благой меня бы охватил —
Не похоть, что (поверь на слово)
Тревожит старика любого;
Коль взгляд Елены, полный чар,
Вдруг распаляет этот жар,
Тогда встаю,
Подняв с усильем плоть мою;
Страшась огня,
Того, что может сжечь меня,
Я восклицаю, вожделея, —
О нет, поэзия сильнее!
Так, в сумасшествии своём,
Я вспоминаю о былом;
И часто мне
Оно является во сне;
Мне – лишь стенать,
И я, крутя у Юла прядь,
Бавкиде говорю уныло:
Грешил я в юности, так было.
Пошлю юнца за ветвью в сад —
Мы наш камин, чтоб тешил взгляд,
Украсим ей,
И ларам будет веселей;
В кувшин я эль
Налью до края; в этот хмель
Добавлю пряностей всегдашних;
Потом почтим богов домашних;
Тост за друзей (Бог их храни —
Хоть чтут бургундское они),
Чей дух высок;
Увы, встреч наших минул срок;
Теперь в тоске
Лишь вспоминать – и ветвь в руке,
И как вкруг тирса мы плясали,
И как стихам рукоплескали.
За них – и за тебя потом,
Мой верный Викс, свой эль мы пьём,
Пухлы, красны
И веселы (нам хоть бы хны),
Сродни сверчкам,
Беспечным тёлкам иль бычкам, —
Пока себе не скажем сами:
Бог с ними, с нашими годами.
Жив огонёк ещё пока,
Хоть угольки с глазок щенка;
Я пью, но сам
Несусь я в мыслях к временам,
Что не плохи:
Мне славу принесли стихи.
Вот угли гаснут – это кстати,
Пора усталым нам в кровати.
337. Краткий гимн Венере
О, богиня, в деву страстно
Я влюблён; она – прекрасна:
Зубки – жемчуг белоснежный,
Лал – уста; коль с девой нежной
Буду счастлив, обещаю —
Миртом я тебя венчаю.
338. Даме по поводу честной сделки
Я поклянусь, конечно, здесь, на ложе, —
Но от тебя жду честной сделки тоже:
Дашь слабину, нарушив договор,
И я забуду клятву с этих пор.
339. Рука и язык
Главней для нас язык – но лишь пока
Не грянула война: тогда – рука.
340. Медлящей даме
Сама уйди
Иль мне дозволь!
Что впереди?
Как и дотоль —
Тщета надежд и боль?
О нет, уволь!
Ты, верно, мнишь,
Что раб я твой —
Напрасно льстишь
Себя мечтой!
Покончу враз с пустой
Сей суетой.
А то внемли:
Коль всё ж я мил,
То распали
Тогда мой пыл,
А нет, узришь – он был,
Да вот остыл.
341. Леди Мэри Вильерс, наставнице принцессы Генриетты
При слове «Вильерс» герцог Бекингем[11]
Мне видится – ваш дядя, славный тем,
Что был он и могуществен, и смел:
Фортуны колесо он сам вертел;
Завистников презрев, он мог на деле,
Свой замысел верша, добиться цели;
Его нетленный дух, сродни святыне,
В вас возрождён, и лишь сильнее ныне;
Вестминстер весь не стоит, леди, вас;
И я молю, услышьте же мой глас:
Мой том стихов пусть чаще руки ваши
Целует за меня – ведь нет их краше.
342. О его Джулии
Вот вам Джулия моя:
Глаз черней не видел я,
Губки алы, лоб высок,
Не найти нежнее щёк —
Точно сливки те у ней;
Шеи белой нет пышней;
Авансценою, точён,
Нос – как грациозен он!
Догадаетесь отсюда:
Всё другое – просто чудо.
343. Цветам
Когда был жив, я славил вас стихами;
Теперь же надо мною (долг за вами)
Цветите, увядание презрев:
Вам не дадут увянуть слезы дев.
344. Моему не лучшему читателю
Твердишь: мой стих тяжёл;
Отвечу – как прочтёшь:
Когда ты вкривь прочёл —
Конечно, нехорош.
345. Мощь – в людях
Пусть короли, как могут, правят нами —
Мы, дерзкий люд, поладим с королями.
346. Гимн Венере и Купидону
Я молю тебя, богиня,
И Эрота – чтоб отныне
Мне сопутствовал успех:
Дев хочу прельщать я – всех,
На меня пусть будут падки,
Их уста в лобзаньях – сладки;
И тогда, придя в твой храм,
К алтарю припав, я вам
Так скажу: любовь мне – сласть,
Не горька нисколько страсть.
347. О портрете Джулии
С восторгом узнаю твои черты:
