Павел Антокольский - Стихотворения и поэмы

При слове «Париж» тело срывается с петли и, брякнув костьми, падает наземь, лицом вверх и раскинув руки. На груди у него дощечка с именем. Вийон наклоняется, читает и отшатывается.

Стой, Мажорден! Не шевелись!Читай: и я и он,Мы, несмотря на разность лиц,Мы, черт возьми, Вийон.Ошибка? Нет! Всё ясно.Я Здесь назван на доске.О мать, старушечка моя!Мне тошно. Я в тоске.Итак, они нашли меня,Примет не разобрав,Напрасно по свету гоняСто сыщицких орав.И, взвыв от радости и с ногСбив малого сего,Чтоб он очухаться не смог,Задали торжество.Итак, дыши, гуляй, меняйЛюбые имена!На свете больше нет меня.Есть мена! Вот она?

(Подкидывает носком башмака дощечку с именем повешенного.)И впредь ни сыска, ни облав.И, к черту всех послав,Оставлю Францию в ослах!Господь, к нам буди благ!Двойник! Ты пахнешь хуже всехЯм выгребных земли.Тебе оскалил зубы смех,Тебя не погребли…Вийон, школяр, бродяга, вор,Веселый человек!Так мы кончаем разговор,Прощаемся навек!Спи, мой дружок! Года бегут.Нам нет пути назад.Здесь из пеньки свивают жгут.Там — логово засад.А там — река. А там — Париж.А там — гнездо святош.Куда ни кинешься, сгоришь.Везде одно и то ж.Всю Францию, весь мир пройди,Во все глаза гляди —Одна погоня позадиДа гибель впереди.На свете много разных чувств.Их сила мне чужда.И я с тобою распрощусь,Как мне велит нужда, —Без оправданий, без нытья,Без всякой доброты.Спи крепко, молодость моя!Я всё сказал. А ты?(Наклоняется над мертвым.)

Картина вторая

Сводчатое подземелье. Чадят факелы. Писцы скрипят перьями. Где-то звонит жидкий колокол. Мэтр Боэмунд Корбо допрашивает связанного полуголого человека, в котором очень трудно узнать Вийона.

Что ты дрожишь, бедняк?

                     В тюрьме свежо.Со стен течет, и лестницы сырые.

Как твое имя?

Филибер Пюжо.

Лжешь!

Присягаю именем Марии.

Откуда ты?

Из Мена, монсеньер.

Бродяга?

Нет. Я торговал резнымиФигурками святых.

                         С каких же порПеременил ты ремесло и имя?

Не понимаю.

                         Среди прочих всехБездомных ты сугубо неприятен.В твоем кривлянье чую адский смехОтчаянья и пламя язв и пятенНа дьявольском челе. Ты болен?

Да.

Что за болезнь тебя снедает?

Голод.

Знавал ли ты Колена?

Никогда.

А Шермолю?

Вийон молчит.

                        Прошел ты, видно, школуХорошую. Остережемся впредьУпоминать их. Насладимся ложью.Развязывай язык во славу божью,Дабы беседу нашу разогреть.

Но в чем я обвинен? За что я забран?

Ты с пунктами дознания знаком.Ты эфиопскую абракадабруНам лепетал безумным языком.Шла за тобою черная собака.Ты в пальцах мял сухой травы пучок.И некто позади тебя заквакал,Застрекотал, заблеял. Бледность щекИ огнь очей изобличают гнусныйТвой замысел. Улики нам ясны,Тем более что ты и лжец искусный,Как подобает слугам сатаны.

Пытайте. Я неправедно оболган.

Эй, берегись! Дверь крепко заперта.Мы почитаем безусловным долгомКлещами вырвать правду изо рта.

Я, монсеньер, не девочка.

                                Не спорюИ уважаю старость и нужду,Не прибегаю к крайнему подспорью,Не тороплюсь и время пережду.

Что вам угодно знать?

                                 Припомни дело!Ты, Шермолю, Колен в лихую ночьВтроем сошлись у некого придела,Чтоб золото из церкви уволочь.

Я не был там.

                         Не слишком ли поспешенОтвет! Подумай! Незачем болтать.В той давней краже был еще замешанНе ты, другой. Но он давно повешен —Сей нераскаянный злодей и тать.

Но я-то здесь при чем? Их было трое.

А ты считал их?

Так сказали вы.

Не утверждаю, лишь догадку строю,Удобную для третьей головы.Но слушай дальше. Цепь улик сквознаяПо следу вышеназванных именВела к тому, что в деле обвиненНе ты, а некий Франсуа Вийон.Сей вор повешен.

Я его не знаю.

Корбо хлопает в ладоши. Вводят Колена. Он еле стоит на ногах. Правый глаз выколот.

Ну, Филибер Пюжо, ответь ему.Молчишь? Ты и его признать не хочешь?

Вийон повешен.

                Что ты там бормочешь?

Прошу вас отослать меня в тюрьму.

В тюрьму? Тебя? Нет, мой красавец, поздно.Сначала ты раскаешься во всемИ будешь уличен во лжи, опознанИ на веревке к небу вознесен.

Имейте жалость к ссадинам и струпьям,Покрывшим плоть мою. Я изнемог.Три месяца как я не сплю.

                        Приступим!Писцы, чините перья. С нами бог!

Всех Шермолю засыпал. Зубы крепчеСжимай и ни гугу. Эс вирд бо-бо.[76]

Сжать крепче зубы? Верно.

Что ты шепчешь?

Что ты меня не узнаешь, Корбо!(Подымается с колен.)Кто я? Спроси у подорожной пыли,У семисот семидести семиХарчевен, что прибежищем мне были.У всей шпаны, моей большой семьи.У виселицы, там, на голом поле,Где хлещет дождь. У серых облаков.У памяти твоей. Мы вместе в школеС тобой учились. Вот кто я таков.

Корбо встает, вглядывается в говорящего. Вийон запевает хрипло и дико.