Илья Эренбург - Избранное
Март 1915
67. СВАДЬБА НА ПЛОЩАДИ
Уж звезды глядели подслеповато —Хитрые глазки бабки,Что, пристойно вздыхая и ноя,Чистит и моет покойника.Господин с «проспектом»Жадно ловил человека:«Кайтесь, покайтесь!Ныне только это средство покупайте!»Простер он руку к вывеске, зревшейВ сизых далях,Где сорок приученных бесовВдоль огромных букв кувыркались.На столб взобрался кутилаВ грязном цилиндре, и, правя стеком,Темную площадь кропил онЖиденьким светом.
Кутила
Господа, соблюдайте уважение к божьему месту.Сейчас должны прийти жених и невеста.В церкви темно. Вы же беситесь.Так не полагается.Черный жрец с пылающей лестницей,Вас приглашаю я.
Фонарщик
Плетется собака,Ложится у фонаря.Черная собака,Что ты ходишь зря?Обведу вкруг огня я круг.Забьются искры.От белого беса кругИ от мглистого.Мгла ты, мгла,Что ты наплела?Бродишь, ходишь около.Ты не балуй, мгла,Я фонарщик расторопный,Обхожу четыре черные угла,Одиннадцать овец гоню на заклание.Зажигаю одиннадцать светильников в храме:Первый для тени, что рядом тащится,Второй для улыбчивой дамы,Третий для пришедшего с моря тумана,Четвертый для слепца,Пятый для рекламы,Шестой для хмельного гонца,Седьмой для всякой собаки,Восьмой для Адама,Девятый для юной плясуньи, для грешной причастницы,
Десятый для отца,А одиннадцатый так себе…
Лошадь
Я — лошадь!Я покорно тащила черную ношуДел ваших.Собирала зерноИ снова его увозила на пашню.На бойню влекла гимны певших баранов.И в кружевном доминоРазвозила усопших и пьяныхДомой.Вы глаза мои окутали тьмой.Но сегодня брызнул в них день.Скинула вашу ношу.О, какой огневой слепеньЖалил старую лошадь?Я несла туда, за дома, за заставы,Я несла, несла и упала.Облепили меня люди, люди — лошадь,Точно липкие бескрылые мошки.Не слетали, не пугались,Снова волокли по яркому асфальту…Напрасно губы мои сосут железо,Взывая о воде ключевой.Видишь ты, человечья невеста,Двое нас, двое…
Гимназисты
Мы учили теорию словесности…Ах, какие крылышки небесные!Мы у мух вырывали лапочки милые,Мушиные лапочки, ангельские крылышки…
Продавец
Купите, господа, открыточки невинные!Дама с очень пышными формами!Голенькая дамочка, и при ней мандолина…Купите — недорого!
Кутила
Не слушайте его, дети!Сейчас перед вами предстанет добродетель.Жених — манекен от лучшего портного.Какой покрой! Какое нежное сердце, и ни слова.Невеста голенькая, но в чулках и в шляпе.Она может очень стыдливо улыбаться.Тише, господа, тише!
Бабка
Ах ты, бедненький, что ж у тебя рукава болтаются.Безрукий ты, неприкаянный!Безногий ты, безголовый, с палочкой,Что ж ты по людям балуешься?Сними с себя труху эту хитрую,В рогожку простую завернись ты!Вместо головы возьми ты тыквуДа иди помаленьку, причитывая,Чтоб не оступиться, не разбиться,К милостивому Пантелею.Поклонись ему, скажи: «Меня жалеючи,Ты приставь, прилепи эту голову,Без головы житье мое невеселое!От беса все, и где ж это видано,Чтоб нагишом, да при всех, бесстыдница!..»
Невеста
Ах, он не умеет беседовать!Но, боже, какая негаЛаскать весенним вечеромЭту грудь, эти плечи клетчатые.О, какой торс,И ног его нежный ворс!Я люблю тебя, прах веселенький,Отрок маленький!Как сладко, как страстно колютсяВоротнички крахмальные!
Кутила
Женишок мой, хорошенький выкидыш,Согласен ли ты после ночи рассыпаться?Согласен ли ты в поту и в мылеСнова стать прахом и пылью,Безголовый, безрукий, безногий,Висеть в гардеробеВовеки?Но ты ведь не можешь ответить…Невеста, согласна ли ты родить чудище,Не из плоти — из желтой кости,Кормить его сохлой грудью,Чтоб он издыхал и рождался каждую осеньИ, достигнув девятого года,Пришел бы на эту площадь дикую:Руки длинные до пят, голова как у носорогаИ на животе кружок искупительный?
Господин
О, я его обязательно куплю для моей коллекцииБожков Центральной Африки.
Невеста
Мне так стыдно, что хочется раздеться —Снять эту шляпу!
Кутила
Он придет! В беспамятстве скинув парик,Лысая старуха за ним понесется.Скажет: «Я тоже, сметая стыд,Кусала свое тело — дряблую грушу без сока.В блуде кричала, падала, снова кричала, вставши,Возьми меня, княжич павших!..»Всех подберет, всех потащитНа свою веселую дачу!И меня, кутилу — твоего пленника, —Возьми с собой на задки!О, тобой мы давно беременныИ плачем, и лижем сухие пески!..
* * *Кутила упал со столба, он лежал среди площади.Ругались и пели, его объезжая, слепые извозчики.Только при входе в ресторан «Олимпия»,Вертя зеркальные двери, кружа их, под шелка шум,Плакал и шагал в безумном лабиринтеЧерный грум.
Март 1915
68. НАТЮРМОРТ
От этой законченной осениДуша наконец ослабла.На ярком подносеСпелые, красные яблоки.Тяготейте вы над душой ослабшей,Круглые боги, веские духи,Чую средь ровного лакаВашу унылую сущность.Всё равно, обрастая плотью,Душа моя вам не изменит.Зреет она на тяжелом подносеВ эти тихие дни завершений.
Март 1918
69. В ВАГОНЕ
В купе господин качался, дремал, качаясьНаправо, налево, еще немножко.Качался один, неприкаянный,От жизни качался от прожитой.Милый, и ты в пути,Куда же нам завтра идти?Но верю: ватные лица,Темнота, чемоданы, тюки,И рассвет, что тихо дымитсяСреди обгорелых изб,Под белым небом, в бесцельном беге,Отряхая и снова вбираяСон, полусон, —Всё томится, никнет и бредитОдним концом.
Апрель 1915
70. «Слышишь, как воет волчиха…»
Марии Моравской
Слышишь, как воет волчиха,Собирая отсталых волчат?В поле просторно и тихо.Куда ты ушел наугад?Ясный паненок,Маленький пан,Отчего твой зеленыйАлеет жупан?..
Май 1915
71. НАПУТСТВИЕ
О летящая мимо,Ты падешь на скаты голые,На ржавую глину,Разогретую солнцем.Станешь снова таять и париться,Ноги свои удивленно тронешь,Малой тварьюЗатрусишь полегоньку.
Помяни и того, кто был созданИз той же глины хрупкой,Кто остался слишком поздноСидеть на приступочке,Распевая: «Барышни хорошие,Благолепные барышники,Подайте один только грошикСпившемуся,Развалившемуся!..»
Май 1915
72. НА ВОЙНУ
Уходили маленькие дети —Ванечки и Петеньки,Уходили на войну.Ну! Ну!Пейте! Бейте!Бейтесь! Смейтесь!На вокзальной скамейке!
Какой пухлый профиль,И заботливо прицеплена фляжка.Он сегодня утром еще пил кофеС мамашей.Пили и забыли.Уходили.Не глядели, не скорбели.Пили, пели.
Чад ли? Жар ли?Солнце в лужи тычется.Скоро снег последней марлиСкроет личико.Вечер светится.Отдыхают усталые люди.А нового ПетенькиБольше не будет.
Май 1915
