Не отрекаются любя. Полное собрание стихотворений - Вероника Михайловна Тушнова
а от памяти не уйдешь.
– Обхватить бы двумя руками,
унести бы ее за моря!
Почему же она такая?
Отчего она не моя? –
Снег летит над землей застылой,
Снег рассыпчатый и сухой…
А ведь было счастье, было, –
Оказался кузнец плохой.
«Думаешь, позабудешь?..»
Думаешь, позабудешь?
Счастливым, думаешь, будешь?
Что же, давай попробуй,
может быть, и получится,
только ты слишком добрый, –
добрые дольше мучатся.
И я ведь не злая,
да как пособить, не знаю.
Если буду с тобой встречаться,
не забудешь,
могу ручаться.
Если видеться перестану –
по ночам тебе сниться стану.
Если мною обижен будешь,
так обиды не позабудешь.
А себя обидеть позволю –
к вечной нежности приневолю.
Двадцать третье апреля
Мгла… теплынь… двадцать третье апреля.
Черт, наверное, попутал меня,
закружил каруселью капели,
оглушил сумасшествием дня…
В дымке солнечной плавали зданья,
словно соль растворялась печаль,
я сказала всему: «до свиданья»,
я не знала, что надо – «прощай!».
Знала – путь будет трудным и длинным,
Но одно повторяла: «спеши!»
Впереди так легко, так невинно
голубели владенья души.
Край неведомый, белые пятна,
мертвый лед, золотая руда…
Я тогда не вернулась обратно
и уже не вернусь никогда.
Год за годом – подъемы, обрывы…
Шаг за шагом, ступени рубя,
я иду… все еще не открыла,
все еще открываю себя.
«Бродит ветер по траве несмятой…»
Бродит ветер по траве несмятой,
с листьями заводит болтовню,
на березах пестрые щеглята
радуются ветреному дню.
Берега у речки не крутые,
только лучше не найдешь нигде…
Тополей чешуйки золотые
плавают на солнечной воде.
Пробегает речка, зеленея,
облака качая по пути…
Так бы вот идти, идти за нею
и до моря синего дойти.
«Цветущих деревьев белели волны…»
Цветущих деревьев белели волны,
дымились, сверкали пеной сквозною.
Большой теплоход у белого мола
слепил глаза белизною.
Нетерпеливый, готовый в дорогу,
натянул он, как струны, тросы.
А народа у кассы
совсем немного…
Боже, как все легко и просто!
Назавтра солнце всплывет величаво,
лучами горячими нас разбудит.
И будет все в жизни, –
сначала, сначала,
и нашей дороге конца не будет…
…
Большой теплоход отошел от мола,
ушел в открытое море.
И сразу стало пустынно и голо,
запахло опять зимою.
Опять над горами сгрудились тучи,
полезли вниз, на откосы.
Навалились их грязно-белые туши
на цветущие абрикосы.
С перевала подуло холодным, острым,
погасли глаза твои, похолодели…
Это только казалось – легко и просто.
Очень трудно на самом деле.
«Поблескивает полотно…»
Поблескивает полотно
прогретой сталью рельс…
Давным-давно,
давным-давно
мы шли сквозь этот лес.
Он от дождя тогда намок,
но, ветерком гоним,
пыльцы мерцающий дымок
уже всплывал над ним.
День был янтарно золотист,
и птичий свист
в ушах звенел,
и первый стебель зеленел,
буравя прошлогодний лист.
Шел по верхам тяжелый гуд,
и нарастал,
и гас…
…А ландыши-то отцветут
без нас на этот раз!
Без нас, без нас
завяжут плод
черемуха и терн,
и земляника отойдет,
и пожелтеет дерн.
Не буду я считать недель,
не стану ждать вестей…
А та раскидистая ель
все ждет к себе гостей.
Все ждет, все ждет
под хвойный свод…
Не позабудь примет:
за балкой – первый поворот,
четвертый километр.
Вертушинка
Хороша, говоришь, красива?
Что ж клянешь ты ее с тоской?
Не кори, а скажи спасибо
быстрине ее колдовской.
И в погоду, и в непогоду
над речонкою склонена,
пьет осинка живую воду,
через то и жива она.
Вертушинке ли не струиться?
Нет иных у нее примет…
Если речка угомонится,
значит, речки на свете нет.
То мелеет, то прибывает, –
любо-дорого поглядеть…
Реки старыми не бывают,
им не надобно молодеть.
Не страшись ее круговерти,
не беги от воды хмельной,
успокоится после смерти,
нету вечных рек под луной!
Погода плохая
Как тугие жгуты кудели,
в проводах повисают тучи…
Дождик сыплется не скудея,
неразборчивый и колючий.
То он сыплется, то он сеется,
то по стеклам забарабанит…
За работу берусь – не клеится,
подремать бы чуть-чуть,
так сна нет.
Вспоминаются все заботы,
все обиды и все печали:
вот неласков ты нынче что-то,
ты внимательней был вначале.
Быть со мной тебе неприятно,
разлюбил ты меня, похоже…
Впрочем, что же, вполне понятно,
есть красивее
и моложе…
Что мне делать теперь – не знаю!
Вот и дождик заладил на́зло.
Дребедень его жестяная
за пять суток в ушах навязла.
Одиночество неизбежно…
Но не знал ты о том, не ведал,
постучался влюбленный, нежный,
и конца мне придумать не́ дал!
Лес
Розоватой берёсты матовый блеск,
коры осиновой зелень яркая…
Весь заплаканный,
теплый спросонья лес
полон шороха капель,
вороньего карканья.
Полон жизни,
незримой для чуждых глаз –
торопливых, рассеянных и незорких.
А для нас
мошкара, как дымок, затолклась,
и закат загорелся для нас
и погас,
