Игорь Губерман - Гарики на все времена (Том 1)

324

Поскольку в мире все взаимосвязанопомимо и превыше осознания,общение с гавном не безнаказанно,и разны только формы наказания.

325

Всегда художников плеядасвой услаждала горький векструен ьем уксуса и ядана выдающихся коллег.

326

Я жил как все другие люди,а если в чем-то слишком лично,то пусть Господь не обессудити даст попробовать вторично.

327

Надеюсь, что правду, едва лишь умру,узнаю при личном свидании,пока же мы с Богом играем в игру,что будто Он есть в мироздании.

328

Вполне еще держу я свой стакан,и стелется мне время, как дорога,я только не смеюсь по пустякам,и жизнь моя бедней теперь намного.

329

Быть может, завтра непригоднейдля жизни будет, чем вчера,зато сполна дано сегодняи ночь до самого утра.

330

А помнишь, как, из губ напившись яда,подруга от любви изнемогалаи, слепо бормоча «оставь, не надо»,расстегивать застежки помогала?

331

Душевного огня прозрачный светзаметно освещает наши лица,и, сколько мы живем на свете лет,свечение меняется, но длится.

332

Я много колобродил и грешил,презревши воздаяния опасность,а многое сумел и совершилединственно, чтоб выяснить напрасность.

333

Есть годы, когда время воспаляетсястрастями мятежей и революций,и только мудрецы живут как яйца:присутствуют, но глубже не суются.

334

Я в зеркале такой кошмарвчера увидел утром мглистым,что из души последний парнемедля вытек с тихим свистом.

335

Ракеты глотают пространство,гонимы азартом игрыи блажью земное засранствопродлить на иные миры.

336

Есть нечто вне формы и меры,вне смысла, вне срока, вне фразы,что острым предчувствием верытревожит незрячий мой разум.

337

А славно бы увидеть, как в одеждея лягу под венки при свете дняи женщины, не знавшиеся прежде,впервой сойдутся вместе у меня.

338

Приятель позвонил, что рядом он,тоскливо будет вечер нами прожит:бездарен и пронзительно умен,застольем наслаждаться он не может.

339

Я жил бегом, но вдруг устал,и новых мыслей — кот наплакал,и голова моя пуста,как юбка, скинутая на пол.

340

Вслед музыке, мятущейся по мускулам,эпоху, как похмелье, держит пленрасслабленного, вялого и тусклогокануна неизбежных перемен.

341

У множества людей тоскливы лица,готовые к любому выражению,когда бы пофартило прислонитьсяк любому, но сплоченному движению.

342

День — царство зла. Но в час вечернийсмывая зависть и коварство,нам разливает виночерпийдобра и кротости лекарство.

343

Бери меня, мотив, томи, зови,тянись неодолимо и протяжно,все песни мы поем лишь о любви,а к Богу или дьяволу — неважно.

344

Подлинность истории — не в бумажной каше,красящей прошедшее контурно и бледно,подлинность истории — смех и слезы наши,тающие в воздухе быстро и бесследно.

345

Я в этой жизни — только странники вновь уйду в пространство ночи,когда души отверстый краниктепло свое сполна расточит.

346

Надежды, в Бога душу вашу мать!Надежды! Вам же следует сбываться!С надеждами прекрасно выпивать,но очень тяжело опохмеляться.

347

Судьба отнюдь не полностью и строгово всем руководится небесами:супруга нам даруется от Бога,подруг должны разыскивать мы сами.

348

Ревнители канона и традициив любой идеологии и нацииусердно служат злу в его полиции,преследующей жажду изменяться.

349

Мышлением себя не иссушая,живу я беззаботно, как барсук,то дьявола, то Бога искушаясоблазном разделить со мной досуг.

350

Он не был чванен и спесив,под юбку в самом лез начале,и что мерзавец некрасив,они уже не замечали.

351

Послушно готов я гореть на огне,но только в преддверье огняВсевышний обязан ответствовать мне,горят ли, кто хуже меня.

352

Отвергнувши все компромиссы,черты преступив и границы,евреи бегут, будто крысы,и сразу летят, словно птицы.

353

Участь, приятель, заведомо яснуюнаша планета готовит себе,счастье, что жить в эту пору прекраснуюуж не придется ни мне, ни тебе.

354

Ах, любовь, хладнокровным ты — примус,и становится мужествен трус,даже минус, возлегши на минус,от любви превращается в плюс.

355

Зря не верят в мудрость задате, кто мыслит головой:жопа есть — ума не надо,ибо ум у жопы — свой.

356

Попыткам осветить свою тюрьму,несчетным видам веры — нет конца,по образу и духу своемутворим себе мы вечного Творца.

357

И забытья похож восторг,и обморочна дрожь,и даже сам предсмертный стонс любовным хрипом схож.

358

Когда мы пьем, бутылка честнотеплом покоя дарит нас,и мир становится на место,остановив безумный пляс.

359

Поток судьбы волочит нас, калеча,о камни дней, то солоных, то пресных,и дикие душевные увечьякуда разнообразнее телесных.

360

Боюсь, что еврея постигнет в теплеразжиженность духа и крови:еврейское семя на мерзлой землевзрастает гораздо махровей.

361

Кормясь газет эрзацной пищейи пья журнальный суррогат,не только духом станешь нищий,но и рассудком небогат.

362

Подумав к вечеру о вечности,где будет холодно и склизко,нельзя не чувствовать сердечностик девице, свежей, как редиска.

363

Зачем Господь, жестокий и великий,творит огонь, побоище и тьму?Неужто наши слезы, кровь и крикилюбезны и прельстительны Ему?

364

Душа моя, не внемля снам и страхамна поприще земного приключения,колеблет между Бахусом и Бахомсвои непостоянные влечения.

365

В музейной тиши галерейслучайным восторгом согретый,люблю я, усталый еврей,забиться в сортир с сигаретой.

366

Друзьям и нянькой, и сиделкойбывал я бедственной порой,моей души обильной грелкойлечился даже геморрой.

367

Ум полон гибкости и хамства,когда он с совестью в борьбе,мы никому не лжем так частои так удачно, как себе.

368