Игорь Губерман - Гарики на все времена (Том 1)

368

Гуляки, выветрясь в руины,полезны миру даже старыми,служа прогрессу медицинысимптомами и гонорарами.

369

Корни самых массовых несчастий,гибелей в крови и слепоте —лепятся началами от страстик истине, добру и красоте.

370

Науки знания несут нам,и констатируют врачито несварение рассудка,то недержание речи.

371

Чего желать? Служу отчизне,жена готовит мне обед,я гармоничен в этой жизни,как на маевке — менуэт.

372

Я слабо верю в докторовс их пересадками сердец,и чем я более здоров,тем неуклонней мой конец.

373

От юных до пенсионерасейчас воруют все вокруг,и не крадет одна Венера,поскольку нет обеих рук.

374

Плетусь, сутулый и несвежий,струю мораль и книжный дух,вокруг плечистые невеживлекут прелестных потаскух.

375

Семья и дом. И видимость достатка.Дышать и жить — не густо, но дают.Я не делюсь на счастье без остатка,и каплей этой горек мой уют.

376

В государстве любом век от веку —и обманут, и в душу насрут,а у нас человек человеку —это друг, и товарищ, и Брут.

377

Чадит окурок дней моихвсе глуше и темней,и тонким дымом вьется стихс испепеленных дней.

378

Когда вскипает схватка мненийи слюни брызжут по усам,я соглашаюсь. Из-за лени.Но только с тем, что думал сам.

379

Среди прочих нравственных калекя имел зарплату и заботувыполнить завет моих коллег:«Изя, не убейся об работу!»

380

Еще лежит земля в морозе,а у весны — уже крестины,и шелушится на березетугая ветка Палестины.

381

В юности тоскуя о просторах,мы о них мечтаем и поем,а чуть позже, заперты в конторах,мы легко в канцлагере живем.

382

Свобода мне теперь все реже снится,я реже говорю о ней теперь,и вялых побуждений вереницаминует замурованную дверь.А может быть, она, моя свобода,и прячется в отказе от нее?Доступны книги, радует природа,и сладко мне гниение мое.

383

Я никогда не буду классик,имея вкус к еде и пищеи тяготея больше к кассе,чем к доле царственной и нищей.

384

Когда мучат житейские мукии печаль душу вялую лижет,я немедля беру себя в руки —той подруги, которая ближе.

385

Извечно всякий фаворитнабить кубышку норовит,поскольку нынче — фаворит,а завтра — задница горит.

386

Пел и горланил, как петух,крылами бил, кипел, как кочет;устал, остыл, совсем потух,теперь он учит и пророчит.

387

Бывает время в жизни каждой,когда судьба скользит из рук,и горизонта сердце жаждет,и тупики молчат вокруг.

388

Когда, заметно делая добрее,уже несет по устью нас река,черты ветхозаветного евреяявляются в морщинах старика

389

Я никогда не лез в начальствоне от боязни вылезать,и сметки вдоволь, и нахальства,но лень то лаять, то лизать.

390

Поэты любят бабьи ласкипомимо ласк еще за стих,в котором, их предав огласке,переживут вторично их.

391

От века не скрыться в бегах,напрасны просторные степи,бренчат на руках и ногахлюбви беспощадные цепи.

392

Когда за нами, нас достойней,пойдут иные поколения,пускай заметят близость бойникак фактор нашего мышления.

393

В молодых вырастая украдкой,накаляет их вдруг до кипенияистерическая лихорадкаисторического нетерпения.

394

Я слушаю в сладостной дрожи,любуясь, как степью — монгол,когда из пустого в порожнеебожественный льется глагол.

395

Я много лет себя искалво многом множестве занятийи вдруг нашел: держа стаканс подругой около кровати.

396

Вот человек. При всяком строеболел, работал, услаждалсяи загибался, не усвоив,зачем он, собственно, рождался

397

Радостнее дни б мои текли,я бы не печалился, мудила,если б ось вращения земличерез мой пупок не проходила.

398

Если стих не рвется на пространство,большее, чем видит злоба дня,то страдает печенью от пьянстваПрометей бенгальского огня.

399

Известно всем теперь отнынеиз наших опытов крутых:союз мерзавцев со святымиопасен только для святых.

400

Вдруг смешно до неприличияв душной тьме кромешных дней:чем трагедия трагичнее,тем фрагменты в ней смешней.

401

Увы нашей бренной природе:стареем, ветшая, как платья,и даже пороки проходят,и надо спешить потакать им.

402

Терпимость Бога в небесах —терпенье по необходимости:Он создал сам и терпит самнаш нестерпимый дом терпимости.

403

Люблю сидеть в уюте света,вина, тепла и жирной утки,где разглагольствуют эстеты,а им внимают эстетутки.

404

Не зря слывя за совратителя,всегда и всюду злой еврейожидовлял путем соитияиноплеменных дочерей.

405

Часы летят, как космонавты,спаляя месяцы дотла,ползут в глухое послезавтрапозавчерашние дела.

406

Еще не чужды мы греху,но песни главные отпеты,и у детей горит в пахуогонь бессмертной эстафеты.

407

Есть личности — святая простотаиграет их поступки, как по нотам,наивность — превосходная черта,присущая творцам и идиотам.

408

Лицо нещадно бороздитсяследами болей и утрат,а жопа — нежно гладколица,поскольку срет на все подряд.

409

Кровава и гибельна резкая ломкавысоких и древних запретов,Россия сказала об этом негромко,поскольку убила поэтов.

410

В повадках светит седина,в зубах — нехватка до комплекта,душа проедена до днасвирепой молью интеллекта.

411

За женитьбу есть научныйи весьма весомый довод:холостым повсюду скучно,а женатым — только дома.

412

Порой астрономы бранятся,перо самописца дрожит —опять на Летучем Голландцеразвозит мацу Вечный Жид.

413

Конечно, в жизни слишком частымерзавцы, воры и пропойцы,но всех страшней энтузиасты,романтики и добровольцы.

414