Сборник - Зарубежная любовная лирика
«Я не имею…»
Я не имеюКопейки медной за душой, —Но я владеюТобою, друг желанный мой.С игрой и пляскойТворишь ты радостный обряд.Какою ласкойТвои слова всегда горят!
Внимаю ль речиТвоей живой, ловлю ль твой взгляд,Нагие ль плечиТвои лобзаю, – я богат.На отдых нежныйСклонился я – и вмиг весь пылНа белоснежнойТвоей груди восстановил.
Конечно, мало,Увы, любим тобою я:Ты изменялаМне часто, милая моя.Но что за делоМне до измен твоих, когдаТы завладелаМоей душою навсегда!
Песня к ней
Мне говорят, что ты – блондинка,И что блондинка – неверна,И добавляют: «Как былинка…»Но мне такая речь смешна!Твой глаз – яснее, чем росинка,До губ твоих – душа жадна!
Мне говорят, что ты – брюнетка,Что взор брюнетки – как костер,И что в огне его нередкоСгорает сердце… Что за вздор!Ты целовать умеешь метко,И по душе мне твой задор!
Мне говорят: «Не будь с шатенкой:Она бледна, скучна чуть-чуть…»Смеюсь над дружеской оценкой!Дай запах кос твоих вдохнуть,Моя царица, – и коленкойСтань, торжествуя, мне на грудь!
Шарль Бодлер
(1821–1867)
Красота
Стройна я, смертные, как греза изваянья,И грудь, что каждого убила в час его,Поэту знать дает любовь – и с ней терзанье,Безгласно-вечное, как вечно вещество.
В лазури я царю как сфинкс непостижимый;Как лебедь бледная, как снег я холодна;Недвижна Красота, черты здесь нерушимы;Не плачу, не смеюсь, – мне смена не нужна.
Поэты пред моим победно-гордым ликомВсе дни свои сожгут в алкании великом,Дух изучающий пребудет век смущен;
Есть у меня для них, послушных, обаянье,Два чистых зеркала, где мир преображен:Глаза, мои глаза – бездонное сиянье.
Смерть влюбленных
Постели, нежные от ласки аромата,Как жадные гроба, раскроются для нас,И странные цветы, дышавшие когда-тоПод блеском лучших дней, вздохнутв последний раз.
Остаток жизни их, почуяв смертный час,Два факела зажжет – огромные светила,Сердца созвучные, заплакав, сблизят нас —Два братских зеркала, где прошлое почило.
В вечернем таинстве, воздушно-голубом,Мы обменяемся единственным лучом —Прощально-пристальным и долгим, какрыданье.
И ангел, дверь поздней полуоткрыв, придетИ, верный, оживит и, радостный, зажжетДва тусклых зеркала – два мертвые сиянья.
Англия
Вильям Шекспир
(1564–1616)
Сонеты
XVIIIЯ с летним днем сравнить тебя готов,Но он не столь безоблачен и кроток;Холодный ветер не щадит цветов,И жизни летней слишком срок короток:То солнце нас палящим зноем жжет,То лик его скрывается за тучей…Прекрасное, как чудный сон, пройдет,Коль повелит природа или случай,Но никогда не может умеретьТвоей красы пленительное лето,Не может смерть твои черты стеретьИз памяти забывчивого света.Покуда кровь кипит в людских сердцах,Ты не умрешь в моих живых стихах.
XXIЛюбимую и небо на весыНе брошу ради рифменного жара,Как те, кто для малеванной красыК соблазну стихотворного базара
Измыслили сравнений гордый ряд,Где солнце и луна восходят разом,Где о красе божественной твердят,И нет числа кораллам и алмазам.
В любви правдив, пишу правдивый стих;И верьте, что возлюбленная мноюПрелестна всей красой детей земных,Хотя едва ли блещет неземною:
Пусть как угодно вознесут другую;Яне хвалю того, чем не торгую.
XXVПускай живущий в милости у звездЗа гордый титул лезет вон из кожи;А я, забыт судьбой, смирен и прост,Лелею то, что мне всего дороже.
Любимец принца, словно златоцвет,Притрет лучами солнечного ока;А хмурится оно – спасенья нет,И процветавший гибнет раньше срока.
Герой, стократ испытанный в бою,Единожды не выигравши боя,Навеки потеряет честь свою,И мир отвергнет этого героя.
А я, который любит и любим —Незабываем и неуязвим.
XXIXКогда, гонимый миром и судьбою,Над участью своей я плачу в тишинеИ, проклиная жизнь, напрасною мольбоюТревожу небеса, не внемлющие мне;
Когда, завидуя с отчаяньем скупогоВсем благам ближнего, я для себя б хотелТалантов одного и почестей другогоИ недоволен всем, что мне дано в удел…
О, если в этот миг бесплодного мученьяСлучайно вспомню я, подруга, о тебе(Как птичка Божия, почуяв пробужденье
Светила дня), я гимн пою судьбе.И так счастлив тогда любовию моею,Что лучшей участи желать себе не смею.
XLВсе, все мои любви, да, все возьми!Но станешь ли от этого богаче?Верней моей не назовешь любви:Она не больше станет от придачи.Когда, любя, любовь мою возьмешь,Я буду рад, что ею обладаешь:Но больно, если сам себе ты лжешь,По прихоти взяв то, что отвергаешь.Прелестный вор! Прощаю я тебя,Хоть ты украл все, что имел я, бедный.Мы больше сокрушаемся, терпяЗло от любви, чем от вражды победной.О неги власть, где зло глядит добром,Убей меня – не будешь ты врагом!
XLIIОна твоя – я не о том горюю,Хотя люблю ее я горячо.Что ты ее – об этом слезы лью я:Тебя утратить мне больней еще.Изменники! вас все ж я извиняю.Ты полюбил ее за то, что яЕе люблю; она ж, тебя лаская,Нежна к тебе, конечно, для меня.Тебя утрачу – выигрыш подруги;Утрачу ли ее – ты приобрел.Теряю я; но вы нашли друг друга,И ради вас мне крест мой не тяжел.Ведь друг и я – одно, и я лелеюВ душе мечту, что я любим лишь ею.
LIVО, красота еще прекраснее бывает,Когда огонь речей в ней искренность являет!Прекрасен розы вид, но более влечетК цветку нас аромат, который в нем живет.Пышна царица гор, лесов, садов и пашен,Но и шиповник с ней померится на вид:Имеет он шипы и листьями шумитНе хуже, чем она, и в тот же цвет окрашен.Но так как сходство их в наружности одной,То он живет один, любуясь сам собой,И вянет в тишине; из розы ж добываютНежнейшие духи, что так благоухают.Так будешь жить и ты, мой друг,в моих стихах,Когда твоя краса и юность будут – прах.
LVНи мрамор статуй, ни дворцов гранитНе смогут пережить могучий стих;Сонет тебя во блеске сохранит,А камни скроет мох веков иных.
Свергает изваянья злоба смут,Война сжигает здание дворца;Разящий меч и пламя не возьмутНетленное творение певца.
Но смерти вопреки, назло враждеВсе громче зазвенит тебе хвала,Сердца пленяя всюду и везде,Покуда мир износится дотла.
Ты в судный день восстанешь, а покаЖиви строкой, пронзающей века.
LVIIIИзбави Бог, судивший рабство мне,Чтоб я и в мыслях требовал отчета,Как ты проводишь дни наедине.Ждать приказаний – вся моя забота!Я твой вассал. Пусть обречет меняТвоя свобода на тюрьму разлуки:Терпение, готовое на муки,Удары примет, голову склоня.Права твоей свободы – без предела.Где хочешь будь; располагай собойКак вздумаешь; в твоих руках всецелоПрощать себе любой проступок свой.Я должен ждать – пусть в муках изнывая, —Твоих забав ничем не порицая.
LXIIIПридет пора, когда моя любовь,Как я теперь, от времени завянет,Когда часы в тебе иссушат кровь,Избороздят твое чело и канетВ пучину ночи день твоей весны;И с нею все твое очарованье,Без всякого следа воспоминанья,Потонет в вечной тьме, как тонут сны.Предвидя грозный миг исчезновенья,Я отвращу губящую косу,Избавлю я навек от разрушеньяКоль не тебя, то черт твоих красу,
В моих стихах твой лик изобразив —В них будешь ты и вечно юн, и жив!
LXXI
Когда умру, забудь меня тотчас,Как скорбно скажет колокола медь,Что в гнусном этом мире я угас,И средь червей гнуснейших буду тлеть.
Ты, глядя в эти строки, слез не лей;И руку, что писала их, забудь:Я должен сгинуть в памяти твоей,Чтобы со мной ушла утраты жуть.
И разорви прощальный мой сонет,И тут же позабудь былые дни;На свете за любовь пощады нет,И ты со мной любовь похорони,
Чтоб мир не смог подслушать и проклястьТвой горький плач, твою былую страсть.
LXXIIЧтоб не пытали, где твоя любовьХорошее во мне живом сыскала,Умершему забвенье уготовь,Поскольку стоил он отменно мало.
Ведь во спасенье призванная ложьПрибавит лишь позора, а не блеска:Как жалкие достоинства ни множь —У истины не вымолить довеска.
О, пусть любовь не выучится лжи!Чтоб не грешить любви священной ради,Ты память вместе с прахом положи,На кладбище одном, в одной ограде,
Дабы молва оставила в покоеЛюбившую ничтожество такое.
LXXIII
