Вадим Андреев - Стихотворения и поэмы в 2-х т. Т. I
ОЛЕНЬ. Поэма[80]
1
Кусты можжевельника, сосны,Зеленое пламя берез,Огромные белые весны,Коварный весенний мороз.Леса и леса, и озера,И снова — леса и леса,И тучи, лиловою своройНесущиеся в небесах.Под нежными лапами моха,Терновником острым увит,Навеки и насмерть — без вздохаУлегся тяжелый гранит.Он вынес, безмолвный и грубый,Угрюмую поступь веков,Он помнит холодные губы,Прозрачную грудь ледников.Он может быть мертв, но я знаю,Что в мраморных жилах егоОгонь ледовитого рая —Таинственное волшебство.
2
Извивами длинной лощины,Звериною узкой тропой,Вдоль черных порогов стремниныЯ вышел на берег морской.Вдали неподвижные сосны,Как круглые спины китов,Всплывающие легионыРазбросанные — островов.И глядя на сонную стаю,Внезапно устав, как они,Я видел — вверху угасаютВ небесной жаровне — огни.Обглоданный бурями остовСтолетней упрямой сосныВонзился в израненный остров,Как черный гарпун. Тишины,Огромной, печальной, дремучей,Недвижимой и неземной,Тяжелой, как голые тучи,Гранитный, холодный покой.
3
Всю ночь напролет неустанноЯ вслушивался в тишину.Я видел, как в небе стеклянномТуман набегал на луну.Ко мне сквозь еловую крышуПросачивался холодок.Я вслушивался и не слышал,Как волны ласкают песок.Когда, покоренный дремотой,Вступил я в преддверие сна,Шуршанием крыл — перелетом —Меня разбудила весна.Я вышел на берег песчаный.Сквозь плотный и нежный туман,Далекий, незримый, гортанный,Вверху пролетал караван.Казалось — весь воздух клокочетКрылатое небо летит,Казалось, что мертвые очиОткрыл, пробудившись, гранит.
4
Крутою дугою заливаЯ вышел на каменный мыс.Тумана прозрачная гриваВзлетела в далекую высь.И между разметанных прядей,Сквозь тающие кружеваГорела лазоревой гладиСияющая синева.И море, и мыс, и болото —Все было бессмертно светлоИ музыкою перелета,Весенним гореньем цвело.У самого края морского,На нежном пространстве пескаРождалося слово за словом,За новой строкою строка.За мною следила русалкаСквозь воду и тинистый ил,Как я можжевеловой палкойСлова на песке выводил.
5
Сгибались высокие ели,И сосны стонали в бору,Русалочьи косы летели,Разметанные на ветру.Вдали белогривые волныСгонял и разбрасывал шквал.Простором и яростью полный,О берег ударился вал.Прозрачными клочьями пены,Лохмотьями серых знаменОделись гранитные стеныИ скрытый кустарником склон.Зеленая кровь обагряла,Смывала песок золотой.Строка за строкой исчезала,Строка за случайной строкой.Когда, отшумев и отплакав,Насытилась буря волной,Она уцелевшие знакиПоследнею смыла волной.
6
Звериною узкой тропою,Вдоль каменных глыб, в тишине,Я медленно шел. Надо мноюВечернее небо в огне,Как сонный костер, догорало.Все было прозрачно-мертво.Природа, насупясь, молчала.И вот — я увидел его.Тяжелый, печальный и гордый,Стоял круторогий олень.Его темно-серая мордаГлядела в далекую тень,Туда, где ничто не исчезнет,Г де каждое сердце найдетВ широкой, безоблачной безднеСвой страстный бессмертный исход.Я понял — ничто не растает,Слова никогда не умрут.Я понял, что смерти не знаетВысокий божественный труд.
Париж, 1945, [1937]ВОЗВРАЩЕНИЕ. ПОЭМА[81]
(Упоминаемые в поэме военные события имели место
на Кавказе во время гражданской войны в 1920 году.)
1
Кавказ дышал, как мамонт сонный.Ползла заря из-за вершин.Застыл громадою червоннойЗавороженный властелин.Вверху клыками горной цепиИ ребрами огромных скалРассвет рассеянно играл —Жемчужное великолепье.Над черноморскою пустыней,Над чешуею зимних водСиял невыразимо синий,Воздушно-лучезарный лед,Почти как блеск небесный ярок.В пролетах оснеженных арок,На лапах розовых ветвейИграли отсветы огней.
Заря сползла на берег моряИ, рыжий озарив песок,Растаяла в большом просторе.День встал, отчетлив и высок.
2
Пожар далекого аулаУгас в пожаре синем дня.В прозрачном небе утонулаСтруя лилового огня.И над кавказскою твердыней,Как листья легкие венка,Серебряные облакаРаскрылись в огненной пустыне.Казалось все простым и точным,Казалось — воздух чист и нем,Казался мир бессмертно прочнымИ каменным. А между тем,На горностаевых плечах,Меж льдин, в сияющих снегах,На отдаленные высоты,Таясь, глядели пулеметы.
Вот ветер набежал, и вскоре,Стыдясь зеркальности ночной,Покрылось утреннее мореПолупрозрачною чадрой…
3
Дымок над орудийным дуломЛетучей розою расцвел,И вслед за ним тяжелым гуломНаполнился угрюмый дол.Застыв, к земле приникли травы,Тягучий воздух, точно мед,Стекавший вдоль прозрачных сот,Как бы наполнился отравой.Скользя шипящею шрапнелью,Внезапным светом ослеплен,На волю выполз из ущельяНеповоротливый дракон.Вверху, ощерившись, горелиНа недоступной цитадели,И недоступны и близки,Щетиной черною штыки.
Земля, вздохнув, загрохотала.Взвиваясь, падал желтый прах,И в небесах, подняв забрало,Стояло солнце на часах.
4
Как мне забыть — я помню, помнюВершин стремительный разбегИ в этом мире вероломномЖемчужно-розоватый снег.И стрекотанье пулеметов,И нежных пуль прозрачный звон,Кустарником заросший склонИ дальний голос самолета,В ущелье узком водопадаНеугомонную струюИ смерти близкую прохладу,И жизнь и молодость мою;Горячий ствол винтовки длинной,Вверху, над башнею старинной,На самом острие штыкаВзлетающие облака.
И белый парус в блеске моря,В тумане моря голубом,Скользящий в пламенном простореУпрямо-загнутым крылом.
5
О нет, в долине ДагестанаНе я лежу в свинцовом сне,И не моя дымится рана,И жизнь моя не снится мне.Вот здесь, теперь, парижской ночьюЛишь явь горит передо мной,И прежних дней во мгле глухойРазорванные вьются клочья.Случайному поверив звуку,Я не услышал голос твой,Кощунствуя, я поднял руку,Моя Россия, — над тобой.Последней нотою высокойВо тьме звенит трамвай далекий.Не отгоняя мыслей прочь,Чужая коченеет ночь.
Люблю, люблю тебя, родная.Я вижу — бархатная мглаПечально, как чадра ночная,На холмы Грузии легла.
6
Спаяв разорванные кольца,Скрутив узлом тугую цепь,Ползли на приступ добровольцыТуда, на ледяную крепь.Гудел развороженный улей.Меж скал, и жаля и звеня,И все ж не трогая меня,Легко посвистывали пули.Я помню солнца терпкий запахИ раны черные земли,Клочок разорванной папахиИ кровь, застывшую в пыли,И этот взгляд, в меня глядящий,Еще живой, еще блестящий,При свете золотого дняУже не видящий меня.
А там, вверху, застыв в молчаньи,В зеленом ореоле льдин —Самодержавное сияньеКавказских огненных вершин.
7
Неравный бой. Мы не сумелиДостичь врага и залегли,Не взяв высокой цитадели,В изрытой пулями пыли.Часы, томительны и знойны,Текли, чернея, точно кровь.Лишь к вечеру в атаку вновьМы бросились толпой нестройной.Между камней и между трупов,Жужжаньем пчел окружены,Сорвались с каменных уступовЗа есаулом — пластуны.В штыки — и вот — мы разорвалиСверканием трехгранной стали,Как молниею облака,Нас окружавшие войска.
Но там, где ручейком раздвоенПолуразрушенный аул,Уснул, печален и спокоен,Наш седоусый есаул.
8
Усталым пламенем закатаСтрана моя озарена,Потерянная без возврата,Непостижимая страна.Мы шли вдоль моря. Красным шрамомГорело солнце. Вдалеке,На рыжем выросши песке,Качалась мертвая чинара.С трудом ворочая колесаТяжелой и смешной арбы,Везли волы в пыли белесойУставших от земной судьбы.Тела, прикрытые дерюгой,Слегка толкались друг о друга.Казалось нам, что вот сейчасОни, хрипя, окликнут нас.
День догорал. Чадра ночнаяХолодным саваном легла —Печальная и ледяная,Боль успокоившая мгла.
9
Я не могу заснуть. УгрюмоЯ вслушиваюсь в мрак ночной —Он полон шороха и шума,Он полон тяжести земной.
Там, за окном, фонарь зловещийТуманом вьющимся одет,И но стене скользящий светСлегка передвигает вещи.Гудок автомобиля длинный,И призрачная тень лучаЛетит вдоль улицы пустыннойСо свистом яростным бича.Горят стремительным пожаромАсфальтовые тротуары,И в черных, плоских зеркалахСверкает белоглазый страх.
И вот опять встает глухая,Бессонная и злая тьма —Моя огромная, ночная,Моя парижская тюрьма.
10
Все неизменно — годы, годы,Все тот же дымный небосводИ опостылевшей свободыНетающий железный лед.И я смотрю на атлас школьный,И между чуждых стран одна,Она одна, моя страна,Влечет меня к себе невольно.Темно-зеленые долиныИ пятна синие озер,И гор коричневых вершины,И прихотливых рек узор.В степи глухой, как небо, древнейПолузатерянной деревниЛишь в лупу видимый кружок, —Цветка грядущего глазок.
Как узник смотрит сквозь решетку,В окно, в свободу, на простор,Так я гляжу на этот четкийГеографический узор.
11
Я помню наше отступленье,Арбу, упавшую в овраг,Горящий дом и в отдаленьиНас крепко обступивший мрак.Ночные шорохи и шумы,Слепой, необоримый сон,Тяжелый, низкий небосклон,Глухого моря плеск угрюмый,А по утру — холодный ветерИ двухмачтовой шхуны бег,И в сером, дымном полусветеКрутящийся, бесцветный снег,И там, за снегом, еле зримы,Недвижимы, непобедимы,В броне дымно-лиловых льдинФорты надоблачных вершин.
Я помню, как на борт упорноИ набегал, и падал вал,Фонтаны брызг и сине-черный,Внезапно налетевший шквал.
12
Нас в этом мире только двое.Как мне и плакать без тебя?Гляжу в лицо твое родное,Благословляя и любя.Все та же ты, — не изменилась:Все та же степь, все тот же лес,Все тех же северных небесМечтательная легкокрылость.Звенит гармоника от болиВ летучем сумраке ночей —Еще одной заботой боле,Одной слезой река шумней.И все по-прежнему, тяжелый,Глядит на праздничные селаДо самой крыши полон тьмыОгромный силуэт тюрьмы.
Так было и опять так будет —Расстрел — и ропот соловья.Душа умрет, но не забудет —Ты свет, ты молодость моя.
13
Опять я прохожу бесплотный,Не узнаваемый никем,Опять встает рассвет дремотныйИ горный воздух чист и нем.Опять — Кавказские вершины,Дымно-жемчужные снега,Залива длинная дуга,Чинары в глубине долины,Дыханье легкого морозаИ там, на берегу реки,Мне не знакомого колхозаВзвивающиеся дымки.И я, для глаз людских незримый,Прозрачней света, легче дыма,Неуловимо прохожуВдоль по земному рубежу.
Играет солнце в снежной чаще.Сияет ледяная твердь.Мне жизни радостней и слащеВоображаемая смерть.
14
Страна моя, сквозь сон мне снитсяНеуловимый голос твой.Летучих звуков вереницаЗвенит, кружась во тьме ночной.Душа сквозь темную разлукуНавстречу звукам, как цветок,Протягивает лепесток,Ловящий свет и влагу звука.И вот, меж лепестков, незримо,Между тычинок, в тишине,Таинственно, неуловимо,В глубоком, в глубочайшем сне,В глубокой тайне сокровеннойУже цветет огонь священныйИ зреет медленно — оно —Непобедимое зерно.
Качается чадра ночная,Прохладный веет ветерок.Прости, страна моя родная,Что я тебя покинуть мог.
Париж, [1936]«Двенадцать немецких винтовок…»[82]
