Анна Присманова - Туманное Звено. Стихотворения

УЗЕЛ

На ярмарке в ушах цыганки вещейзагадочно качается кольцо:имеется почти у каждой вещилицо для всех и тайное лицо.

В расщелине арбуза или дынивидны нередко слоя два иль три:то что снаружи кажется твердыней,пленяет нежной мякотью внутри.

Но нелегко в цветение пуститьсярастению над глиняным горшком.Не каждый цвет умеет распуститься:иной цветок закручен, точно ком.

В обыкновенном зданьи из бетонакуст чайных роз закрыл одно окно.Ужель той розе в качестве бутонародиться и увянуть суждено?

КОЛЕСО

Грохочет гром… Но желтою слезойблистает мед в коробочках из воска.Желая ознакомиться с грозой,навстречу грому катится повозка.

Возок — из многих состоит частей:оглобли, кузов, ось, колеса, доски.А человек — из крови и костей,из помыслов возвышенных и плоских.

Летит назад дороги полосапод круглыми ногами колесницы.Неправда ли, основа колеса —окружность, сдерживающая спицы?

Жизнь, вдохновение и мастерствоохвачены одним железным кругом,чтоб трепетало наше существо,чтоб мы умели говорить друг с другом.

ОСВОБОЖДЕНИЕ

Язык телесный, ты — для огорода,где сладок вкус и меда и стручка.Но потрудись за тех, кого природадуховного лишила языка.

Давай поговорим с тобою простоза тех, кто не находит слов прямых,за тех, в ком мысли маленького роста —за жен косноязычных и немых.

Жена построит шаткие устои,извилины ума в себе любя.Ей нужно чувство: самое простое —освобожденье от самой себя.

Такая сила ей необходима,чтоб о земных препятствиях забыть,чтоб быть тропой в тайге непроходимой,чтоб быть в ударе… чтобы просто — быть!

ГРОЗА

Блистательно вздымает месяц новыйнад городом свой одинокий рог.Залогом счастья, в образе подковы,лежит он на скрещеньи двух дорог.

Одна — полна небесного влиянья,таит другая — груз земных страстей.Но есть в кресте дорог квадрат слиянья,и зрелище грозы из двух частей.

Гроза и страсть явления природы,без коих воздух жизни слишком тих.Но нам в грозу нужны громоотводы,чтоб молния могла вонзаться в них.

Жена слаба: едва ль она забудет,что вышла из Адамова ребра…Но пусть в грозу всегда со мною будетстальной отвод чернильного пера.

Высоким острием души приемлюнеотразимый и нежданный дар.Но усмиренно удалится в землю,пройдя по стержню, грозовой удар.

СКАЛА

Тот знает, кто во тьме себя искал,что не всегда смеются зубоскалы,что слезы в пьяный капают бокал,что над собою плачут даже скалы…

Где пахарь, и стрелок, и рыболовприподнимают шляпы с петушками,там гребни горных сахарных головстоят под сахарными облаками.

Там реет петушиное перонад войлоком тульи и над забором,и ветровое горное реброспускается невозмутимым бором.

Должна еще одно сказать я вам:там есть необычайные утесы…Край шляпы прижимая к головам,на край скалы глядят каменотесы.

Не на вершину, в мире тишины,где снег, как серебро, средь камня вкраплен,а ниже — на отвес глухой стены —той, из которой выступают капли…

Ту влагу твердокаменных породне сушат даже горные морозы.Взгляните: из скалы — из года в год —сочатся человеческие слезы.

Известно ль вам, что сладостную сольродит сама в себе порода эта?Что настоящая пронзает больи вымышленную любовь поэта.

РАЗДВОЕНИЕ

Не видя караваев хлеба,из войлока создав диван,под снежной пеленою небаведя собачий караван,разбуженная тишиною,связав со снегом жизнь своюне самоедкой ли смешноюя перед вами предстою?

В одной из жизней самоедкойя, без сомнения была:саму себя душою едкойлюблю я разъедать дотла…

Сплетутся мысли пауками(опутать сердце разум рад!)и головными хоботкамиизъеден мой сердечный клад.К нему сиянье не вернется,хотя он, как и прежде, чист:он потемнеет и свернется,как змейка иль осенний лист.

ПЕЧАТЬ

Под осень мысль сидит на берегу,блестящих рыб ловя рукой искусной.Хотя себя от чувств я берегу,в основе мысли есть обычно чувство.

Но я в суровом выросла краю,где в тупиках остроконечны зданья.Их крыши заострили мысль мою,и суше я, чем многие созданья.

Послушна голове моя рука.На мне пятно рассудочной печати.И тайные страницы дневника,признаться ль вам? пишу я для печати.

СОЛОВЬИ

Лунный лик, законченный вполне,смотрит на листы мои не всуе:я пишу охотно о луне,строчками лицо ее рисуя.

У луны есть странная черта:у нее непрочны очертанья…Вот сейчас луна уже не та,что была в начале начертанья.

Есть четыре облика луны:фас, два профиля и половина.Обе половины мне виднына основе ночи соловьиной…

Стонут соловьи в любом краю.Различая листьев шепот робкий,мысли о прошедшем достаюя из черепной своей коробки.

Память, взгляды выше поднимай!Помнишь, за общественным строеньемсад был ежегодно в месяц майполон соловьиным настроеньем?

Горизонт был слева розовей,а направо падал полог черный…В эти ночи каждый соловейбыл куском серебряного горла.

УЛИТКА

Одним даются извлеченьяиз всех греховных повестей,другим — лишь доблесть отвлеченьяот человеческих страстей.Та доблесть пишется курсивом,невидной кровью иногда…И все-таки, чтоб быть счастливой,я слишком, кажется, горда.Есть души, что горбы таская,скрывают горнее на дне.Быть может я сама такаяи горб улитки есть на мне?

ОСНОВА

Земля, богатая навозоми тусклой дождевой водой,необходима даже розам,колеблющимся над грядой…

Необходима вязь густая —связь букв, о коей хлопочу.Нужна порой и запятаядля выраженья сложных чувств.

Нужна дороге тяга к цели.И пусть не все в русло вошло —но если есть дыханье в теле,то значит, тело жить должно.

Живи, прошу тебя, подольшеостаток тела — для души!А если петь не можешь больше —то просто — воздухом дыши.

ПРОЩАНИЕ

I. «Больная женщина в деревне…»

Больная женщина в деревнесказала мужу своему:«Вокруг людей живут деревья,и звезды прорезают тьму…

А мы на мытарей похожи,мы слабого стремимся бить.Но почему же мы не можемдруг друга попросту любить?

Чтоб позабыть себя на время,чтоб обезвредить зло и злость,чтоб доброе посеять семя —возьми две палочки и гвоздь.

Соедини их посредине,пробей их гвоздиком… И что ж?ты станешь как монах в пустынеи выронишь мошну и нож.

II. «Мой друг, сегодня воскресенье…»